спустя четверть часа Щербатов выслушал Потапова, обошёл дворик и уехал, озабоченный и чем-то расстроенный. Обсуждать случившееся он не стал, сказал только, что ждёт майора с докладом к обеду следующего дня.
Потапов дождался появления Липягина, они поговорили со следопытами Богданца, полюбовались на туфли и клочки серой материи – всё, что осталось от депутата, и разъехались по домам. Спать Михаил лёг лишь в третьем часу ночи.
Следующий день выдался чрезвычайно хлопотливым.
Потапов встретился с двумя десятками людей, в том числе с Трубецким и ещё одним специалистом-физиком, занимающимся биоэнергетикой и теорией полевых взаимодействий, а также со всеми, кто мог бы хоть в малой степени быть полезным в розыске «фотонных террористов», как их стали называть сотрудники управления. Кроме того, Михаил провёл информационный поиск по секретным компьютерным сетям спецслужб, ещё раз допросил начальника охраны Маринича и вместе с группой Липягина побывал в парке Тимирязевской сельхозакадемии, полюбовался издали на трёхэтажное здание агропромышленной компании «Восток», располагавшейся на берегу пруда, в конце улицы Пасечной. И хотя особых находок этот день не принёс, всё же Потапову удалось выделить несколько интересных моментов.
Момент первый: в недрах оборонки существовал ряд закрытых лабораторий, тематика которых касалась всех аспектов человеческого бытия, в том числе аспектов психотропного влияния на людей, кодирования, управления психикой и интеллектом, а также создания оружия на основе новейших научных достижений, таких, как теория спин-торсионного поля или теория энергоинформационного обмена.
Момент второй: неожиданное появление «фотонных» людей, запрограммированных на самоуничтожение вблизи специально выбранных объектов, больше смахивало на экспериментальную проверку «живых мин», а не на выполнение неведомыми террористами плана по уничтожению конкурентов или опасных свидетелей их деятельности. Вряд ли такой технологией могли завладеть обыкновенные бандиты.
Об этом Потапов и доложил вечером полковнику, когда его вызвали в управление. Щербатов думал примерно так же, но гипотез, по обыкновению, не строил, говорил мало, был хмур и озабочен. На вопрос Михаила, не заболел ли, часом, Владимир Васильевич, он ответил мрачной шуткой:
– Не бойся, майор, моя болезнь не заразная, старость называется.
Потапов внимательно посмотрел на полковника, которому недавно исполнилось пятьдесят два года, и покачал головой.
– До старости ещё дожить надо, товарищ полковник. Что случилось всё-таки?
– Пока ничего. Но если мы будем продолжать копать дело в прежнем темпе, что-нибудь непременно случится. Короче, наверху, – Щербатов поднял глаза к потолку, – мне дали понять, что расследование надо спустить на тормозах. Улавливаешь?
– Значит, моя догадка верна, – хмыкнул Потапов. – Это не мафия, это забавляется какая-то государственная контора, секретная до такой степени, что даже в нашей базе данных