месте.
– Шо тибе забыть, Фэйгале! Бульке потом перэехали с Мясоедовской на Канатную улицу, в дом, недалеко от бившего ресторана мадам Рачковской и там открыли новую булочную.
– А шо стало с их булочной на Мясоедовской?
– Жена, шо тибе волноваться за Бульке и их булочные? – неожиданно вскипел отец. – Булочную на Мясоедовской улице старый Бульке продал ювелиру Адаму Крекеру. Его зять Моня Пукес не стал ювелиром, хотя пытался, но хлеб печь научился. Так слушай сюда, когда начались погромы, бандиты Мишки Япончика застрэлили старого Баруха, а булочную на Канатной сожгли. Его сина Мейера тоже застрелили. Но он вижил, хотя остался без ноги и с «приветом» в голове. Потом новая власть разрешила-таки, Мейру снова открыть булочную. Он и до сейчас печёт булки и хлеб.
– Так шо им есть нам прэдложить?
– Кому? – спросил отец.
– Бульке! Шо у старого Мейера есть кроме булочной, костылей и его мишигенер коп (дурной головы)?
– РАхель.
– Ты хочешь женить Яшу с РАхель?
– Шо тибе все путать, Фейга? Рахель – жена Мейра.
– Хайм, шо тибе морочить мине беременную голову! Ши мине дело до старого Мейра и его РАхель?
– Внучка – единственная дочь их сина Шмулика, который женат на двоюродной сестре нашего рэбе. Понимашь!?
– Ты говоришь о Хае?
– Ну!
– Прэдставляю, как виглядит их дочь, – Фэйга покачала головой. – Ты её уже видел?
– Кого?
– Внучку придурковатого Мейера!
– Фейгале, шо тибе, как она виглядит! Тибе с нею жить? У них есть булочная и Роза.
– Шо за роза?
– Роза – имя будующей жены нашего Яши!
– И шо наш Яша будет иметь кроме их Розы?
– Фэйга, Фэйга, – отец улыбнулся. – Они дадут хорошее приданное за свою единственную дочь.
Мама улыбнулась отцу.
Глава 6
В сорок девять лет мама рОдила одиннадцатого по счёту сина. С учетом первых двух синовей её старшей сестры, в нашей семье росло тринадцать пацанов.
– Ну, спасибо, жена, – «отблагодарил» отец. – Шо скажешь, насчёт, попробовать ещё разок? Тибе трудно рОдить мине дочь? – возмущался он. – Вспомни, как это делают другие!
Моя мать была женчиной не из робких. Она обдала отца взглядом, разбавленным крутым кипятком, всунула ему в руки тринадцатого, визжавшего и обкаканного по уши Сеньку. Виходя из комнаты, обернулась, взглянула на отца с ухмилкой, закрывая за собой дверь, приказала:
– Корми!
– Чем? – удивился отец.
– Сиськой, чем ещё? Вспомни, как это делают другие!
Больше отец с ней не спорил, и как стало ясно в будущем, прикрыл свою «лавочку».
Мама пришла в сибя. У неё появилось личное врэмя, а у миня, их шестого по счёту сина, оно безврэменно закончилось. Мои родители миня женили.
Её звали Розой. Ничего общего с цветком в ней не было – ни вида, ни запаха.
На смотринах, при виде невэсты, я хотел умерэть. Мине было страшно подумать, шо Роза станет моей