это трудно, очень трудно, потому что для этого требуется некое усилие, некая дерзость, некая храбрость, некий поиск истины. Лишь немногим разрозненным группам удавалось создать коллективное сверхсознательное. Но теперь немногих групп не хватит.
Мир в гораздо большей опасности. Нам нужно больше групп во всем мире, которые были бы настоящей защитой против политических глупостей, политической бессознательности. Это чрезвычайно большая работа, но безмерно очаровывающая, вызывающая для всех тех, у кого есть хребет, разум. Я хочу, чтобы мои люди стали преградой, предотвращающей политическую бессознательность, – это все еще возможно. Мы будем бороться до самого последнего вздоха.
Глава 6
Цветок ученичества
7 мая 1986, утро, Пунта-дель-Эсте, Уругвай
Любимый Ошо,
Нередко, когда я начинаю просыпаться утром, я испытываю сильное чувство, как произвольно то, что вернулась в свою конкретную форму. Я узнаю человека, в которого я снова проникла: я знаю ее манеры, знаю, что она любит и не любит. И кажется, никого больше нет, чтобы быть в ее теле, – все заняты тем, чтобы заботиться о своих собственных, – и я скольжу обратно, и начинается день.
Очевидно, есть доля правды в верованиях австралийских аборигенов, что во сне человек покидает тело; сны – согласно им – это на самом деле приключения их бестелесного существа. Мне хотелось бы поддерживать это чувство дистанции все время. Кажется любопытным, что это происходит либо в абсолютной бдительности, – свидетельствовании, – либо при выходе из глубокой бессознательности.
Чувство дистанции от тела случается в обоих случаях: либо в осознанности, бдительности, либо при падении в глубокую бессознательность. Пока ты бессознательна, ты не узнаешь дистанцию, но, становясь сознательной, на крохотное мгновение ты сможешь увидеть дистанцию: ты одно, а тело – что-то другое. В бдительности это яснее, но явление это одно и то же.
В мифологии многих первобытных племен содержится верование, что в сновидении душа покидает тело и путешествует. Все, что ты видишь во сне, это не сон, а реальность. В первобытных племенах, где распространена эта мифология, никого не будят ото сна, потому что ты, разбудив человека, когда его нет дома – он может быть где-то далеко, путешествуя во сне, – ты можешь его убить. И много раз бывало, что если по какой-то случайности человека внезапно будили, он умирал, но это просто глубокое самообусловливание.
Во сне ты никуда не идешь; иначе это случалось бы во всем мире, не только в определенном племени, где глубоко впечатано это верование. Ты можешь разбудить кого угодно; это не значит, что этот человек умрет. Но в этих определенных племенах – в Индии тоже есть несколько племен, как и в других странах, на Дальнем Востоке, – сон человека очень уважаем, потому что он посещает отдаленные места. Не производят никакого шума, никак его не беспокоят, чтобы человек мог проснуться сам, когда вернется. Если он еще не вернулся, и его разбудили, это порвет нить, которая соединяет