промежуток, чтобы испытать вкус абсолютной чистоты, входит в утробу бдительным, рождается бдительным. Его просветление гарантировано природой: в нем есть семя, основание.
Поэтому Бардо – это простой процесс, но он может помочь лишь тем, кто уже немного медитировал, кто был с мастером, кто иногда переживал молчание, присутствие и красоту пребывания в этом мгновении. Такие люди приобретают эту способность.
Бардо – это величайший вклад Тибета в мировую сокровищницу. Тибет не внес больше ничего. Это бедная страна на краю мира – на крыше мира – неприступная. Даже сегодня трудно попасть в Тибет.
Тибет разработал медитацию под буддистским влиянием, и в конце концов стал единственной в мире страной, где каждый медитирует, где медитация – обычное явление. Каждая семья должна дать хотя бы одного из своих членов – того, кто готов, – в монастырь, чтобы медитировать тотально. И из каждой семьи, из каждого поколения в монастырь уходил хотя бы один.
Почти весь Тибет превратился в монастырь. Точно как Россия превратилась в концентрационный лагерь, Тибет превратился в монастырь. В горах, в красивых местах, были тысячи монастырей. Каждая семья отдавала кого-то, кого интересовал этот поиск. Это было единственное место, где людей поощряли к поискам; это стало частью образа жизни всей страны.
И те, кто не был в монастырях, тоже медитировали, когда им это только удавалось, чтобы ко времени смерти Бардо это было возможно для каждого. Доступно было много мастеров, много развитых существ, которые могли повторить эти инструкции, – и у каждого был собственный мастер. Это был совершенно другой мир.
В этом столетии было уничтожено много прекрасных вещей, но Тибет стоит во главе этого списка. Тибет был разрушен коммунистическим вторжением из Китая. Монастыри были превращены в школы, в больницы, а монахов заставили работать в полях. Даже упоминать слово «медитация» стало преступлением. А Тибет никому не причинял вреда: эта страна была такая отрешенная, такая отрезанная от мира.
Но она была уничтожена, и я не думаю, что есть какая-либо возможность восстановить ее красоту, ее великолепие. Это невозможно, потому что теперь дороги соединяют ее с Пакистаном, с Китаем. Теперь ездят автобусы, прилетают и улетают самолеты. Там армия. Тибет стал военной базой Китая. Он утратил свой золотой век.
Вскоре трудно станет найти человека, способного слушать инструкции Бардо, и почти невозможно – того, кто может читать эти инструкции. Они останутся в книгах; сейчас они доступны на всех языках. Это простые инструкции, но их можно улучшить, и у меня есть идеи, как их улучшить, потому что они очень древние и очень грубые. Их можно отполировать. Многое можно к ним добавить, придать им больше новых измерений. Но основа в том, что люди должны быть медитативными. Мои люди медитативны, и частью нашей основной работы будет вернуть к жизни Бардо в более рафинированной форме, чтобы мы могли применить его к нашим людям.
Тибет – это больше не прежний Тибет. Но мы можем создать ситуацию,