наклонись ко мне… Опять у матери на туалете шуровала?
– И не думала вовсе, это мои. Пап, а американцы действительно собираются этим летом высадиться на Луне?
– Да, если не свернут программу…
– Какую программу?
– «Аполлон», какую же еще…
Красный глаз светофора гаснет, под ним вспыхивает желтый и почти сразу сменяется зеленым. Машина, присев на задних рессорах, хищным прыжком кидается вперед.
Мокрый после поливки асфальт во всю ширь располосован утренними тенями, свежий майский ветер врывается в открытые с обеих сторон окна. Впереди, полыхнув на солнце стеклами и хромировкой, сворачивает к воротам Академии наук черная «Чайка» – величественно, словно швартующийся корабль.
– Келдыш на работу едет, – снисходительно замечает Ника.
Отец удивленно поднимает брови.
– С чего ты взяла, что это Келдыш?
– Не знаю, очень уж торжественно его везут. Бывают женщины-академики?
– А почему нет, у нас женщины равноправны.
– Ну, это уж вообще… сдвиг по фазе, как говорит Светка. Всю жизнь учиться! Я думаю, это они от недостатка личной жизни.
– Что-что?
– Понимаешь, я читала про Елизавету Английскую, не теперешнюю, а ту, раньше, при Марии Стюарт. У нее было неблагополучно с личной жизнью, и поэтому она всю энергию вкладывала в государственные дела…
На это уже у отца просто не находится что сказать. К счастью, время ежеутреннего контакта с дочерью истекает – они уже почти приехали. Как-то странно неупорядоченная после разлинеенной геометрии новых кварталов Юго-Запада, широко и неожиданно распахивается вокруг Октябрьская площадь; шипя покрышками по мокрому асфальту, машина наискось перечеркивает ее стремительной параболой и ныряет в пеструю тесноту Якиманки. Все-таки старые названия живучи, да ведь и неудивительно: улицы Димитрова есть и в Софии, и в Ленинграде, а где, кроме Москвы, можно было найти Балчуг, Козиху, Собачью площадку, Разгуляй…
– Папа, – жалобным вдруг тоном окликает дочь, – можешь ты мне популярно объяснить, что такое дырка?
– Какая еще дырка?
– Ну, в полупроводнике, меня сегодня вызовут…
– А-а. Так тут и объяснять нечего – все проще простого. Дырка – это… как бы сказать… Ты вот механизм парноэлектронной связи в кристалле представляешь? Хотя бы тот же кремний. В оболочке атома четыре слабосвязанных электрона – раз валентность четыре, верно? – и в кристаллической решетке кремния каждый атом расположен по соседству с четырьмя другими. Эти валентные электроны отщепляются, и за их счет возникает связь внутри каждой пары соседних атомов. Это при низкой температуре. А при повышении кинетическая энергия каждого электрона увеличивается, он покидает свою пару и становится свободным…
– Какую пару?
– Ты что, спишь, что ли? Я тебе объясняю: при низкой температуре валентный электрон передвигается только между двумя соседними атомами, он