мешок, как и веревку с ремнем, я покупал не абы какой. Выбирал суперлегкий – всего два кило – и потому недешевый. Если потащу в нем Толика по земле, нижняя ткань, как пить дать, превратится в лохмотья, и спальник придется выбрасывать. Эх, жалко-то как! Придется за новым в Новосибирск ехать, и то не факт, что куплю.
Вообще, с этим Салом сплошные расходы: вначале «браслет», потом веревка и спальник. Ладно, «бенгальским огоньком» все компенсирую.
Я повеселел, велел Толику:
– Залезай в спальник. Чего ждешь?
Ножом я проковырял дырку в головной части мешка, пропустил в отверстие ремень, застегнул пряжку. Получилась петля. Не слишком удобно, но сойдет. До выхода из Коровника нам тут осталось всего ничего. Раз плюнуть.
М-да… Мечты-мечты…
На деле тащить куль с Салом оказалось то еще удовольствие. Мы прошли метров тридцать, а я взмок и запыхался, словно пробежал до Владивостока и обратно. Зверски болели поясница и ноги – тащить Сало пришлось в полусогнутом состоянии гусиным шагом, а этот способ передвижения легким не назовешь.
Перед лопатой с тенью сделали вынужденный привал.
Я присел рядом с Толяном на землю, утирая пот и с наслаждением выпрямляя гудящие от напряжения ноги. Спросил:
– Ты как?
– Нормально. – Его лоб прорезала морщина. Какая-то неприятная мысль явно не давала ему покоя. Наконец он высказал ее вслух: – Трын-трава… Тут такое дело… Если Коля узнает, что я вернулся, он захочет получить хабар…
– Да? А ничего, что он оставил тебя подыхать? Бросил в колодце и сбежал? – начал раздражаться я. – Ты и после этого продолжишь перед ним шестерить?
Лицо Сала исказилось.
– Ты не понимаешь, – с тихим отчаянием прошептал он.
– Не понимаю, – согласился я. – И никогда не смогу понять.
Мы замолчали. Так и сидели молча, а потом я скомандовал:
– Подъем, – ухватил ременную петлю и потащил спальник с Толиком через тень работяги с лопатой.
Земля под нами качалась и проседала, готовая в любой момент отправить двух непрошеных гостей в полет без возврата. Не знаю, как Сало, но я страха больше не испытывал – усталость притупила все чувства.
Наконец тень, а за ней и Коровник остались позади. Мы миновали забор и остановились передохнуть. Я поискал взглядом шоколадку, которую оставлял для эха. Она должна была лежать вон на том камешке. Но угощения не было. Я даже думать не хотел, куда делось лакомство, и кто именно его забрал. Не эхо же в самом-то деле! Оно вроде только звук – без тела. Хотя надо проверить…
– Эй! – окликнул я эхо. – Ну как шоколадка? Понравилась?
– Понравилась-вилась-ась! – подтвердило оно.
Вот тебе и звук без тела! Меня пробрала нервная дрожь, но я справился с собой, сказал:
– Это хорошо, что понравилась. Ну все. Прощай. Мы уходим.
И, чем дальше, тем лучше. У меня от этого эха мурашки по спине бегут.
– Вернешься, – внезапно огорошило меня оно.
– Вернусь? – не понял я. Хабара в кормовой больше