она плюхнулась на кресло – на то самое Василисино кресло! – и потянулась, – я буду лучшей королевой во всем мире.
Василиса же произнесла тихо-тихо, так что ее никто не слышал:
– Если на поле позволять побеждать сильным растениям, то очень скоро вся культура погибнет, и на поле останутся только сорняки. Сильные, злые и беспощадные. И роль пахаря не в том, чтобы уничтожать слабые растения, а в том, чтобы защищать от сорняков ростки, приносящие плоды. – Знакомство с Микулой Селяниновичем не прошло даром: тот так любил рассказывать о крестьянском труде, что даже княжна начала что-то в этом понимать.
Глава 9
Соловей-разбойник и его команда
Соловей снова покосился на очередную голову на шесте. Вчера Дабог принес голову Расписного и насадил ее на кол. Рядом уже скалился череп, принадлежавший когда-то Могиле. Султан, по слухам, ушел от греха подальше в южные края, и мстительный бывший царь теперь гонялся за дедушкой Гасаном. Соловей уже понял, что Дабог иногда бывает очень мстительным и мелочным. Несколько раз он поучаствовал в налетах на бояр и богатеев и очень быстро охладел к этому делу, скинув все заботы на плечи Соловья. Мстить обидчикам ему было гораздо интереснее. Первым пал от его руки здоровяк Могила, он пытался силой справиться с бывшим царем, собрав крепкую команду и зажав того в темном месте. Теперь вот и Расписной разделил его судьбу, хотя он достаточно долго скрывался. Организация Кудеяра разваливалась на глазах. Мелкие атаманы не знали, кто теперь главный, вспыхнули ссоры за хлебные места, кровь полилась пуще прежнего. Соловушка оглядел свою шайку, или «войско справедливости», как они себя сами называли. Люди подобрались самые разные. Были и откровенные душегубы, оставшиеся не у дел. Несколько воинов из разгромленного войска Ивана-подменыша прибились тоже. Князь их погиб, полк был разгромлен. Из боя они дали деру, и теперь идти им было некуда. Еще сколько-то нахлебников появилось: пользы от них никакой не было, отнимать они не могли, но делить любили. Лишь немногие всерьез воспринимали идеи Соловушки о справедливости. Вот, например, Прохор: мужик тертый, а все равно не утратил каких-то представлений о справедливости. Раньше сам он был мздоимцем. Собирал для князя оброк с крестьян: говорит, чего только не повидал на своем веку… И сирот плачущих, кормильца потерявших, и погорельцев, и многие другие беды. Не выдержало сердце его чинимой им же несправедливости, пусть и по княжескому приказу. И ушел он в леса, пропадать. Да, на счастье свое, с Соловушкой встретился. Теперь без Прохора никуда: если бы не он, ничего бы и не получилось. А вот у Федула – совсем другая история. Он боярский сынок, ни в чем ему отказу не было сызмальства. И вот, назло матери своей, ушел он бороться против богатеев за простой люд. Соловушка думал, что Федул недолго выдержит, быстро вернется к матери да отцу, но тот задержался. «Не могу, – говорил, – когда народ мой страдает да голодает, не по сердцу мне это».
А еще была Белка. Взгляд Соловья скользнул по мальчишечьей фигуре Белки. Косу свою она отрезала и теперь походила на юношу,