и плесенью пахнет. А тут просто природное явление, странноватое, но вполне обычное.
– Так там все это есть – и пни и стволы, – ободрил меня Гэлинг. – Это все есть, да и еще туман.
Да, по корягам прыгать, к тому же когда ни шиша не видно, – это удовольствие из разряда очень сильно ниже среднего.
– Ну что, рыжий, – к нам подошел Стаффорд, – давай веди нас. Как твоя фамилия-то? Повтори еще раз. Мак-Лаффлин? Ну, слава богу, не Сусанин, а то, знаешь, проводники – они разные бывают. Заведешь на болото, женись потом на лягушке, чтобы оттуда выйти обратно.
– На вилисе, – на автомате ответил я.
– Чего? – Стаффорд повернулся ко мне. – Как сказал-то?
– В местных болотах брачными делами не лягушки заправляют, а вилисы, – разъяснил я ему. – Неужто не слышал?
– Слышал, как же. – Стаффорд почесал лоб. – Сам, правда, не видел.
– Сходи глянь, – посоветовал я ему. – Только клювом не щелкай, окрутят мигом.
Тем временем воины закрепляли на себе длиннющую веревку – кто пропускал ее под ремень, кто наматывал на руку.
– Не ленимся, на авось не надеемся, – приговаривал Стаффорд, обходя отряд и проверяя, все ли закрепили веревку. – Искать не станем, так и будете тут блукать до второго пришествия.
Мак-Лаффлин оглянулся на нас, чихнул и ступил в туман, мгновенно пропав из виду. Потом за ним шагнул один из «Диких», другой, и так, постепенно, мы все вошли в белесое марево.
Против моих ожиданий, это марево было не влажным, как обычно бывает в настоящей жизни. Скорее по ощущениям оно напоминало сухой лед – вроде и лед, вроде и холодный, но какой-то противоестественный, ненастоящий, и он вовсе не холодит, а скорее обжигает. Вот и тут – никакой сырости в этой хмари не было, воздух был сухой, с привкусом чего-то горького.
– Впереди дерево, – неожиданно глухо раздался голос Гэлинга, идущего передо мной. Жаль, немного опоздал он со своей новостью, я уже об это дерево запнулся, успев, правда, сообщить тому, кто шел за мной:
– Впереди дерево. И я еще, не наступи.
Вскоре подобные сообщения стали постоянными, но я уже наловчился реагировать своевременно. Мы перелезали через стволы, спотыкались о пни, пару раз продирались через кустарники, испытывая на себе все прелести леса в одном флаконе. Да еще и вслепую.
Один раз сердце екнуло – мимо нас прошло нечто здоровое, что именно – черт его знает. Ясно было только, что оно высокое, сопящее и гулко топающее ногами. Может, здесь, в тумане, боевой слон заблудился? Или ведьма какие эксперименты противоестественные проводит, тварей неведомых плодит?
Когда мне уже стало казаться, что рыжий Мак-Лаффлин все-таки заблудился, и потихоньку начали терзать нехорошие предчувствия, в лицо внезапно ударил яркий солнечный свет. Я, заморгав как совенок, вывалился из тумана на огромную поляну, которая создавала невероятный контраст с той мглой, где мы провели последние два часа с того самого момента, когда вошли в Каллидонский лес.
«Вы