металлом спиралью. Дима, не раздумывая, стал спускаться по мраморным ступеням. Внизу его ждал ярко освещенный вокзального размера вестибюль. Ага, это мы уже проходили. С задумчивым видом, не проявляя любопытства, мимо фигуры средневекового рыцаря в доспехе, еще двух таких же рыцарей, но уже на закованных в броню конях, мимо висящих на стенах геральдических щитов, знамен, копий и алебард, мимо стаек улыбающихся служащих – и вот он уже на знакомой лужайке с цветочными клумбами перед входом в замок.
Отсюда можно было выбрать любую из расходящихся веером дорожек. Дима наугад зашагал по той, что справа, и, пройдя через тоннель из вьющихся растений с крупными красными цветами, вышел к пруду. Тот мог показаться заросшим, запущенным, но вблизи видно было, что впечатление это мастерски организовано. На противоположный берег пруда переброшен мостик, в зеленой воде лениво пошевеливались золотые рыбины.
Обогнув пруд, дорожка делала мягкий поворот, и вскоре прозрачный ухоженный лесок заканчивался, далее разворачивались луг, оливковая рощица, зеленые склоны гор. Никакого охраняемого периметра, ограды, которая символизировала бы границы владения, не наблюдалось. Солнце жарило, одуряющее пахло незнакомыми цветами и травами, совсем рядом журчал ручей. Дима пошел на этот звук и натолкнулся на другой пруд, поменьше первого, но тоже с лилиями и золотыми рыбками. Из пруда вытекал ручей, переваливаясь через валуны и образуя нечто вроде водопада. Здесь же пристроилась игрушечная мельница, рядом уютная беседка, а в центре водоема на островке красовался кукольных размеров домик под красной черепичной крышей. Романтично, оценил Дима. Здесь даже мыши, если б они вдруг водились, должны бы были походить на героев мультиков, посвистывать веселые песенки и регулярно чистить зубы.
Дима одновременно услышал негромкое ржание и почувствовал на себе чужой взгляд. Он обернулся.
– Дуся, ты приехал! А мне никто и не сказал.
Девушка с цирковым изяществом спрыгнула с лошади. Эти ее слова, громко произнесенные по-русски, прозвучали для Димы так неожиданно, как если бы заговорила лошадь.
– Я знаю, я виновата, ты не любишь, когда я называю тебя Дусей, прости-прости, – пальцем в перчатке она шутливо ткнула Диму в нос.
Длинные тонкие руки и громадные зеленые глаза, рыжие волосы выбивались из-под лихой жокейской кепки. Что-то в ее облике было от стрекозы.
Подрулила вторая наездница.
– Игорь Николаевич, это Люся, моя подруга, я вам про нее рассказывала, – другим тоном отрапортовала стрекоза.
– Игорь Николаевич, – отозвался Дима.
– Людмила.
Черноволосая, с вишневыми губами. Их взгляды встретились, искра не проскочила, чего нет, того нет, но во взгляде девушки промелькнул несомненный интерес. Девушки обычно интересуются миллиардерами.
Возник легкий, пустой разговор, так, ни о чем, разные метеорологические детали. Но кое-что Диме все-таки удалось из него извлечь, а именно, что стрекозу зовут Марией, Машей. Проводив