взяла пальцами говядин, прикусила; мясо приготовлено отвратительно, но она всё равно жевала мерзкую еду. Проглотив кусочек, подцепила ноготком круглый кабачок с тарелки, брала и чувствовала себя прирученной собакой. Она медленно работала челюстью, стараясь не поскуливать, не выдать своего голода, ненависти, страха и отчаянья.
Съела почти всё, что дали. Альберт плеснул в кружку вина.
– Очень вкусно, – изобразила удовольствие певица Елена.
– Рад служить тебе, Сашенька, – любезно ответил Альберт.
– Что вы хотите? – тихо спросила она. – Для чего я здесь?
Альберт стыдливо улыбался в усики и бородку.
– Саша, ты должна полюбить меня. Просто любить.
– Но как? – удивилась Липовая, делая робкие попытки договориться. – Как я могу полюбить вас, ведь мы совсем незнакомы… Если бы вы доверяли мне…
Теперь изумился Белов: прошло полтора месяца, а они всё незнакомы?
– Когда ты будешь готова, позови меня, – сказал Альберт, понимая, что Елена ещё не созрела.
Он быстро встал с кровати, бросил на мятую простыню упаковку влажных салфеток. Певица обняла салфетки и тихо заплакала.
– Мне нужно принять душ… мне нужен осмотр гинеколога… у меня сыпь, – Елена говорила чуть дыша, ей было неловко, но лучше бы она молчала.
Альберт дёрнулся к выходу, резко закрыл дверь. Беззвучно щёлкнули замки, он посмотрел на пустую тарелку.
«Успокойся, Белов, успокойся!.. я говорю тебе, остынь!» – призывал голос из головы.
Он поднялся на кухню, поставил в микроволновку порцию, приготовленную для следующей пленницы.
4
Из коридора в спину бил неяркий свет. Альберт открыл дверь комнаты номер три. Там находилась вторая пленница. Он называл её так же – Сашенькой.
– Посмотри, Саша… я приготовил для тебя ужин. Ты хочешь поесть? – пряча улыбку, говорил Альберт.
Светлана Ротман пробивалась в кинематограф с самых низов. У неё нет богатых родственников, не было в роду театральных или других знаменитостей. А фамилию Иваненко пришлось сменить, чтобы не раздражать столичный бомонд, только на словах любящий свой народ, а на деле, ненавидящих всё русское, от светлых, добрых глаз до неудержимой силы, когда этот народ разозлить.
– Что там у тебя, Петенька? – поинтересовалась Светлана, даже не взглянув на вошедшего в камеру мужчину.
Она назло называла Белова Петенькой, потому что он звал её Санечкой.
– Я приготовил для тебя ужин, Санечка, – повторялся Альберт. – Мясо с овощами и французское вино…
– Вино? – чуть повернув голову на голос, спросила Светлана Ротман, сменившая фамилию Иваненко тринадцать лет назад.
– Шато Марго, регион Бордо, – читая надпись по-французски, произнёс Альберт. – Если не соврали, конечно…
Светлана сидела на кровати, расставив широко ноги. Голые ступни жёстко вонзились в холодный пол, руки упёрлись в колени. Она походила на королеву воров. Не хватало звёзд на плечах и куполов