знаю: он жив, он дышит,
Он смеет быть не печальным.
Ты поверь, не змеиное острое жало,
А тоска мою выпила кровь.
В белом поле я тихою девушкой стала,
Птичьим голосом кличу любовь.
И давно мне закрыта дорога иная,
Мой царевич в высоком кремле.
Обману ли его, обману ли? – Не знаю!
Только ложью живу на земле.
Не забыть, как пришел он со мною проститься,
Я не плакала: это судьба.
Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться,
Но бессильна моя ворожба.
Оттого ль его сон безмятежен и мирен,
Что я здесь у закрытых ворот,
Иль уже светлоокая, нежная СиринНежная Сирин – образ из славянского фольклора, толкуемый по-разному, иногда девушка с птичьим голосом, иногда райская птица счастья и радости. Ахматова, или сама не заметив этого или специально, почти повторила строчку из стихотворения Бальмонта, изменив, как это сделал и художник Васнецов, пол птицы счастья: у Бальмонта было: «Поет о счастье светлый Сирин».]
Над царевичем песню поет?
Ф. К. Сологубу
Твоя свирель над тихим миром пела,
И голос смерти тайно вторил ей,
А я, безвольная, томилась и пьянела
От сладостной жестокости твоей.
Ф. К. Сологуб необычайно высоко ставил стихи Ахматовой. А его мнение многое значило для начинающей поэтессы, ведь Сологуб был не только знаменит, он был «мэтр». В «Записных книжках» А. А. А. зафиксирован такой эпизод:
«Когда в 191(2?) году Вячеслав Иванов приехал в Петербург, он был у Сологуба на Разъезжей… Необычайно парадный вечер и великолепный ужин. В гостиной ко мне подошел Мандельштам и сказал: „Мне кажется, что один мэтр – зрелище величественное, а два – уже смешное“.
Очень дорожила Анна Андреевна и стихами, которыми одарил ее Федор Кузьмич:
Прекрасно все под нашим небом,
И камни гор, и нив цветы,
И вечным, справедливым Фебом
Опять обласканная, Ты.
И это нежное волненье,
Как в пламени Синайский куст,
Когда звучит стихотворенье —
Пчела над зыбким медом уст.
И кажется, что сердце вынет
Благочестивая жена
И милостиво нам подвинет,
Как чашу пьяного вина.
Как уже упоминалось, у Анны Андреевны с самого начала их совместной жизни под одним кровом были несколько натянутые отношения со свекровью. Младшая сноха явно не отвечала ее представлениям о хорошей жене и правильной семейной жизни. И вдруг – все изменилось!
Анна Ивановна сделалась шелка нежней и уже не поджимала губы, когда Анна, проспав до полудня, являлась к завтраку последней и приходилось опять раздувать самовар. Николай сообщил ей под секретом, что Аннушка беременна. Анна Ивановна в миг помолодела, прислуга забегала, спешили навести порядок и уют: появления долгожданного младенца ждали к исходу сентября.
К предстоящему прибавлению