чтобы мы не путались под ногами у миссис Би. И все чаще и чаще на Крытом рынке, потому что у нее болят колени.
– Ты всегда жила в Саннисайде? – спросила я.
– Нет, не всегда, – Лиззи взглянула на меня, и я заметила, что ее улыбка исчезла.
– А где ты была?
– С матушкой и со всеми нашими малявками.
– Кто такие малявки?
– Дети.
– Как я?
– Как ты, Эссимей.
– Они умерли?
– Только матушка умерла, а малышей забрали. Не знаю куда. Они были слишком маленькие для прислуживания.
– Что такое прислуживание?
– Ты перестанешь задавать свои вопросы? – Лиззи подхватила меня под мышки и стала кружить до тех пор, пока у нас обеих не закружилась голова и мы не упали на траву.
– А где мое место? – спросила я, переведя дух.
– Я думаю, в Скриппи, с твоим отцом. В саду, в моей комнате и на табурете в кухне.
– А дома?
– И дома, конечно. Хотя, мне кажется, ты проводишь больше времени здесь, чем там.
– Но у меня нет воскресного места, как у тебя, – сказала я.
– И у тебя есть, – Лиззи снова нахмурилась. – В церкви Святого Варнавы.
– Мы туда редко ходим. Папа всегда приносит с собой какую-нибудь книжку. Поставит ее перед псалмами и читает, вместо того чтобы петь. – Я рассмеялась, вспомнив, как папа беззвучно открывает и закрывает рот, подражая прихожанам.
– Ничего смешного, Эссимей! – Лиззи нащупала крестик, который носила под одеждой. Я испугалась, что она подумает о папе плохо.
– Это потому, что Лили умерла, – объяснила я.
Хмурое лицо Лиззи стало грустным, и это мне тоже не понравилось.
– Он говорит, что я сама должна принять решение, верить ли мне в Господа и Небеса, поэтому мы и ходим в церковь, – Лиззи расслабилась, и я решила вернуться к более легкой теме. – Мое самое любимое место в Саннисайде – это Скрипторий. Потом – твоя комната. Потом – кухня, особенно когда миссис Баллард печет пятнистые лепешки.
– Ты такая смешная, Эссимей. Это фруктовые лепешки, а пятнышки – это изюм.
Папа говорил, что Лиззи – еще сама ребенок. Я тоже это заметила, когда он с ней разговаривал. Лиззи стояла так тихо, как могла, сцепив руки, чтобы они у нее не ерзали, и со всем соглашалась, молча кивая головой. Похоже, она побаивалась его, как и я доктора Мюррея, но, как только папа уходил, Лиззи косилась на меня и подмигивала.
Мы лежали на траве, и мир все еще кружился перед глазами. Внезапно Лиззи протянула руку и вытащила из-за моего уха цветок. Как волшебница.
– У меня есть секрет, – заявила я.
– Какой, моя капустка?
– Здесь не скажу. Он может улететь.
Мы на цыпочках пробрались через кухню к узкой лестнице, ведущей в комнату Лиззи. Миссис Баллард нагнулась над мучным мешком в кладовой, и я видела только ее большой зад, прикрытый складками темно-синей юбки. Если бы она нас заметила, то наверняка придумала бы для Лиззи какое-нибудь поручение, и моему секрету пришлось бы подождать. Я приложила палец к губам, но еле сдержалась, чтобы не захихикать. Лиззи схватила