мы ничего не могли.
Наконец грузовик остановился. Нам велели выйти и построиться. Мы вышли, и нас едва не сбили с ног резкие порывы просто бешеного ветра.
Я не ошибся. Мы стояли на берегу высокого обрыва, а под ним бушевало море. В противогазе видимость была отвратительной. Но я все равно увидел, что на море сильный шторм. Огромные пенные валы взвивались ввысь, а затем разбивались о камни скал огромными белыми брызгами. В темноте, в холоде зимы ночное море выглядело страшно. Наверное, нет более страшного зрелища, чем суровое зимнее море ночью.
Все внутри меня сжалось, я почувствовал просто невероятный страх среди этой стихии беспощадного хаоса, готового сломать меня, как тонкую спичку. Наверное, что-то подобное чувствовали и все мои товарищи, потому что вдруг стали какими-то тихими. И я знал, что если бы не противогазы, то увидел бы на их лицах обреченность.
Офицер выступил вперед. Краем глаза, развернувшись, я заметил черный легковой автомобиль, который остановился на некотором расстоянии. Я понял, что этот автомобиль все время ехал за нами, и задачей его было следить. От этого я сразу почувствовал себя еще хуже. Ведь это означало, что опасность подстерегает нас сразу со всех сторон.
Наш офицер выступил вперед и скомандовал:
– Подойти к обрыву!
Мы все подошли. Теперь мы стояли на самом краю. Высота была страшной. Я отчетливо видел острые камни внизу, о которые разбивались свирепые валы бушующего штормового моря. Дыхание замерло.
– Солдаты! Ваше задание идти до самого конца, даже на смерть! – Голос офицера вдруг дрогнул, он откашлялся, словно справляясь с собой, а затем продолжил: – Задание должно быть выполнено. Всем прыгнуть вниз.
Мы замерли. Прыжок вниз означал верную смерть. Я понял, что нас хотят попросту утилизировать. Уничтожить. Но это было странно. Зачем столько времени и денег тратили на наше обучение, чтобы теперь убить вот так?
– Прыгать! – истерически заорал офицер.
Никто не сдвинулся с места. У одного из наших началась истерика. Он принялся что-то кричать, размахивать руками, срывать противогаз… Кажется, даже умудрялся оскорблять офицера и всех нас. Словом, это была настоящая истерика, и я прекрасно его понимал. Нервы сдавали у всех, ведь смерть была так близко.
В руке офицера блеснул пистолет. Раздалось два выстрела. Наш товарищ рухнул вниз с простреленной грудью, прямо к его ногам, и моментально затих. И снова раздался дикий вопль:
– Всем прыгать!
Потом он выстрелил в воздух. Я больше не понимал, что делаю. Решительно оттолкнулся ногами о край обрыва и прыгнул вниз. Противогаз защищал от резких порывов ветра. Кажется, я кричал. Может, даже плакал, не помню. Я был в каком-то мареве, словно находился в жутком сне…
Я прыгнул. Но вместо полета в воздухе в бездну меня ждал необычный сюрприз. Я вдруг ударился всем телом о какую-то мягкую поверхность, покатился немного, ударяясь руками и спиной, и так застыл.
Под обрывом оказался пологий песчаный склон, разбиться