Максим Анатольевич Шашкин.
Утром последующего после пожара на даче дня Женя вошла в приемную ректора. За секретарским столом сидела незнакомая ей женщина.
– Вы к кому? – строго поинтересовалась секретарша.
Лукошкина удивилась вопросу, потому что считала, что в кабинете ректора ее ожидает ректор, а не кто-то другой.
– Я к Максиму Анатольевичу.
– А читать вы умеете? – еще более суровым тоном спросила женщина.
Женя растерялась, как будто не знала ответа на такой простой вопрос. А секретарша добавила измученным объяснениями голосом:
– Там же на двери ясно указаны приемные дни и часы. Так что приходите завтра – с четырех до шести. Только предварительно запишитесь у меня в журнале с указанием цели вашего визита. А то ходят тут с разными пустяками, отвлекают занятого человека.
– Но мне сказали, чтобы я сегодня к нему зашла.
– Кто вам мог сказать такую глупость?
Женя задумалась, стоит ли говорить правду, и призналась все-таки:
– Слава Нильский.
Лицо сорокалетней дамы мгновенно преобразилось, стало просветленным.
– Сам Нильский это сказал? – с приветливым сомнением спросила она.
– Лично, – подтвердила Женя.
– Тогда я сейчас узнаю, сможет ли Максим Анатольевич принять вас в порядке исключения.
Секретарша вскочила, поправила прическу, подошла к белой дубовой створке с табличкой и скрылась за ней. Не прошло и минуты, как она снова вернулась в приемную и кивком показала Жене на дверь:
– Проходите. Только не долго. У ректора через сорок минут совещание.
Женя пообещала не задерживать занятого человека и вошла. За большим столом сидел седой человек лет шестидесяти и внимательно изучал ежедневник.
– Моя фамилия Лукошкина, – представилась Женя.
– А моя Шашкин, – не поднимая головы, отозвался ректор. – Не тяните, говорите, по какому вопросу и чем я могу помочь.
– Меня прислал к вам Слава Нильский. Он узнал, что я ищу работу, и сказал, что на кафедре стилистики есть вакансия.
Седой человек усмехнулся.
– Ох уж эти мне радиожурналисты… Прокукарекают, а там хоть не рассветай. Вакансий у нас нет ни на одной из кафедр. У нас, наоборот, переизбыток ставок, а фонд заработной платы увеличивать нельзя. В конце года, вероятно, придется расстаться кое с кем из преподавательского состава. Из тех, разумеется, кто достиг пенсионного возраста. А вы говорите…
Ректор замолчал. Женя поняла, что аудиенция окончена.
– Простите, – вздохнула она. И повернулась, чтобы удалиться.
– Погодите, – прозвучал ей в спину голос ректора. – Как, вы сказали, ваша фамилия?
– Лукошкина.
Женя снова развернулась лицом к большому столу. Ректор сидел, уже глядя не в ежедневник, а на потолок, словно вспоминая что-то.
– Я, между прочим, этот факультет окончил, – произнес он, – попал по распределению в «Вечерку»… Попасть туда в те годы для выпускника то же самое, что в космос слетать,