размеров, материала, способа изготовления и современной оценки. В этом была главная загвоздка. Мало того, что нужна была экспертная оценка специалиста, которого нужно было принимать, поить кофе, подробно с ним беседовать, специалист–то был не один. Специалист по живописи не мог оценить мебель. Эксперт по фарфору не брался оценивать бронзу. Но и это было еще не все. Главное, что из-за скачущей инфляции чуть ли не еженедельно менялись цены, и, спустя, скажем месяц, все нужно было начинать сначала. Но Майя Борисовна не унывала. Приобретя кое-какой опыт, она решила сначала составить списки вещей по разрядам, а экспертов пригласить, когда вся эта работа будет закончена. Умирать ведь она не собиралась. А все ее богатство переходило в музей только после ее смерти и с оговоркой, что будет выставлено в особом мемориальном зале. Директор музея дала ей в этом слово.
Пока что Майя Борисовна составила список мебели и картин. С ними было меньше всего возни. Сейчас она работала над списком фарфора. Тут тоже, в общем-то, все было понятно. Музею она передаст крупные вазы, статуэтки, вэджвуд. Гарднера, Кузнецова отдаст родственникам. Сервизы неполные, но эффектные. Пару мейсенских тарелок туда же. Вот еще будет задачка – распределить между наследниками то, что в музей не пойдет. Никто от своей доли не откажется, хотя все и не бедные. Хорошо еще не знают о ее намерении отдать все имущество в музей, а то убили бы. Да, запросто, в наше- то время. Так что держать надо в большом секрете все и от всех.
Кстати, не забыть, на сегодня ведь напросилась в гости Юлечка, хитрая лисичка-сестричка. От нее в первую очередь надо спрятать все списки, все черновики. Невозмутимая, приторно вежливая, посмотрит в своих круглых очечках и скажет
– Тетя Майечка, что это вы пишете?
И тут как тут возникнет и ее мамаша – младшая сестра Майи Борисовны, Людмила. Сидит, как купчиха на возу, на своем барахле, и все ей мало.
– Но я вас всех перехитрю, – думала Майя Борисовна, не очень жалуя ни свою родню, ни родню мужа.
Кроме сестры был у Майи Борисовны и брат, хорошо известный с одной стороны, в кругах работников культуры, где он носил кличку «бандит»; с другой – в кругах людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Это свое качество он не только скрывал, но и декларативно клеймил всевозможные отклонения от нормы. Вслух и громко поддерживал традиционные семейные ценности, демонстративно гордился своей женой и вполне искренне любил дочку. Игорь Борисович не был нежно привязан к своей сестре. Считал ее истеричной, глупой бабой. Но ее второе удачное замужество, материальное благополучие, в котором она жила, очень уважал. И хотя и редко виделся с сестрой и зятем, но родством этим никак не пренебрегал. Сам он тоже женился ни на ком-нибудь, а на генеральской дочке. Жена его была вполне равнодушна к богатству, а родню мужа откровенно не любила.
Со стороны Василия Ивановича была единственная родственница, дочь родного брата – Владимира Ивановича Смоленского. Если скромный фотограф