городе, – Михась замолчал, смотря на фигурки прохожих, спешащих куда-то по своим делам далеко внизу. – Сегодня вечером постараюсь как можно больше узнать у родственников Таньи о городе, осажденном тварями. Может быть, они смогут предложить что-то дельное, как нам пробраться в него и желательно без потерь.
– Кажись, в дверь твоего номера кто-то стучался, – заметил Жмых, прислушиваясь.
– Я бы услышал, – не поверил ему Михась.
Тут на балкон из номера Жмыха вышла Танья и со смехом поинтересовалась у них:
– Ми уше потумали, што фы тут уснули! – она рассмеялась.
– А Лику ты где забыла? – заинтересовался Жмых, с трудом выбираясь, как и Михась, из своего слишком узкого кресла. – Надеюсь, потеряла по дороге?
– Нет, – сиянка рассмеялась, оценив шутку землянина. – Она штет фас у тфери фашего номера. Это сюрприс! – радостно заверила она их и выбежала с балкона.
– Сюрприз? – Жмых ухмыльнулся. – Может, нам стоит выпить для храбрости? А то, зная Лику, можно и обделаться от полета ее воображения.
– Были прецеденты? – в свою очередь усмехнулся Михась. – Но пить не будем. Мне еще вечером более-менее трезвая голова понадобится, если ты не забыл о моих планах.
– А мне-то нет! – очень правдоподобно возмутился Жмых, но настаивать на своем предложении не стал.
Тем временем в дверь номера снова негромко постучали. Михась открыл ее и, увидев на пороге Лику, чуть отступил в сторону, давая шедшему за ним Жмыху возможность самому оценить результат похода новоявленных подружек по местным торговым лавкам. Жмых отступил спиной в комнату, приглашая свою подругу выйти на свет из полумрака коридора, чтобы лучше рассмотреть ее новый образ. Лика прошла мимо Михася, обдав того волной незнакомых ароматов своих новых духов. Одетая в короткое черное платье с пробегающими по ткани серебристыми молниями от каждого ее движения, благодаря вшитым в него тонким металлическим нитям, она прошла на середину комнаты и уставилась на Жмыха, пытаясь понять, как тот оценивает ее новый образ. Ее распущенные и уложенные опытной рукой стилиста черные как смоль волосы спадали волнами на обнаженные плечи. Обута она уже была не в надоевшие полувоенные кроссовки, а в черные сандалии, тонкая шнуровка которых была из того же материала, что и ее платье, и заканчивалась чуть ниже ее колен. Легкие штрихи косметики искусного визажиста подчеркнули все достоинства ее и без того очень симпатичного личика. Глаза ее, сверкая из-под чуть опущенных ресниц, пристально смотрели на Жмыха.
Видя, что друг от увиденного почти впал в ступор, так как до этого видел Лику только в сугубо унитарной одежде Инкубатора, пусть и чуть переделанной под особенности ее очень привлекательной фигуры, Михась быстро достал из шкафа бутылку, откупорил ее и сунул в руку приятеля. Тот на автомате сделал из нее большой глоток, вернул ее обратно Михасю и, глубоко выдохнув, не отрывая своего взгляда от Лики, спросил