от завитка-точки роста в верхушечной части. При этом верхняя, изнаночная часть «маскхалата», подкладка, играет ту же роль, что амальгама и чёрный лак у зеркала. Стоит разрушить их, и зеркало становится обычным стеклом, а у раковины прелесть красок тут же исчезнет.
У галиотиса фулгенса по периметру внутренней части раковины тянется орнамент «написанный» чёрно-жёлтой вязью, которую при некоторой доле воображения можно принять за буквы экзотической письменности. Может быть, это следы живущих на них и не очень приятных соседей – губок, внедряющихся в верхний известковый слой и остающихся там навсегда.
На глубине в несколько метров добыть взрослого галиотиса в десять-пятнадцать сантиметров длиной, да еще и прикреплённого – проблематично. Не обойтись без ножа, аккуратно просунутого между тонким краем раковины и субстратом. Правда, сначала надо потратить много времени, чтобы найти самого моллюска, совершенно неотличимого от скалы, на которой он живёт.
Хитоны, пателлы, друппы, китайские шапочки, некоторые муррексы и даже ципреи могут в период отлива несколько часов обходиться без воды. Они ещё плотней прижимаются к скалам, спасаясь от безводья не только сами, но и укрывая под своей раковиной другие, более мелкие организмы. Устрицы запасают воду внутри себя, устраивая в раковине своеобразный аквариум, для чего наглухо смыкают створки. Так же поступают и чашеобразные балянусы. Ссохшись, пожелтев, терпеливо пережидают отлив жёсткие, как наждачная бумага, водоросли.
Все, кто не может жить без воды даже малое время, отступают вместе с ней или хотя бы прячутся в тень у самой кромки, под камнями, там, где сохраняется влажность. Рыбы забиваются в расщелины, расклинившись жаберными крышками или даже уцепившись зубами за подходящий камень всё с той же целью – чтобы не унесло в море. На первый взгляд весьма странное поведение для рыб, но на самом деле глубоко целесообразное: в открытой воде им не выжить – негде укрыться, там другие хозяева. Зачастую они лишены чешуи или она очень мелкая, обладателям же крупной чешуи, видимо, сложно изгибаться в каменно-коралловых лабиринтах, да и слишком легко поцарапать её о различные выступы, а может им просто нет нужды прятаться, как, например, попугаям.
Но есть рыбы в период отлива не отступающие вместе с ним, к существованию на воздухе приспособившиеся ничуть не хуже, чем их сородичи к воде. Это морские собачки – Blennidae. Большинство из них раскрашено весьма прихотливо, но некоторые серо и невзрачно – под цвет скал, переливчатую игру света на увлажнённой поверхности водорослей и теней от многочисленных изломов микрорельефа. Увидеть их можно только в движении, настолько удачен камуфляж. В длину собачки достигают более полуметра, но встречаются со столовый нож или карандаш, а то и вовсе с английскую булавку. Они точно кузнечики в траве – скачут во все стороны, ловко прижимаясь к камням грудными