реку и вымершую деревню.
Всё разрушается, всё разлетается, как разбивающийся кувшин, на мелкие осколки; в мире нет постоянства, а в душе, наполненной желаниями, – покоя. И только холм, ранее гордо носивший имя горы, продолжал разрушаться, закладывая фундамент для новой глины, новых кувшинов и новых привязанностей. Где же, Боже, ты есть? И когда освободишь каждого любителя кувшинов от его непомерного страдания?
Игнорировать хаос
И, может, больше игнорировать себя? Не цепляться за вымощенные улицы понятий и вырытые траншеи догм? Килограмм лёгкости, перо тяжести, гроб жизни и радость смерти, немного сахара, чтобы посолить и ещё соли, чтобы поперчить. Какая серьёзность кругом! Вдыхать. И задыхаться бациллами озабоченности: экономикой, политикой, философией. Без насмешливости к собственному положению в универсуме, без искромётного юмора, разлитого в хрустальные бокалы из яда, без горьких острот, без кисло-сладких слёз шутки.
Начать с конца. С самого нелогичного и глуповато прищуренного «и». Вот так. С места. Абсолютно не думая и не сомневаясь. Да запретить бы уже себя сотнями разрешений, оштрафовать миллионами поощрений, наградить километрами лент и заржавевшими запасными колёсами. Проклятая осторожность и желание безопасности, выискивание выгоды и выгода выискивания. Не отдаться ли воле случая, не погрузиться ли в разрезающую Тишину молчащего космоса, не познакомиться ли с беззвучным смехом захлёбывающегося Бога?
Требовать, желать, лечиться, остерегаться, молиться, вопрошать, бояться… Но зачем?
Не лучше ли уже наконец разворошить гнездо хаотичности, надышаться газом несправедливости, испепелиться костром реальности?
О, эти человеческие марлевые повязки утешений, таблетки иллюзий, растирки для оживления мечты! Забудем и возрадуемся, посмотрим чёрно-белый фильм из комков чернозёма и мела, представим путешествие в растворение естественным природным порядком. Но как же хочется ещё погулять даже после тошнотворной интоксикации! Ещё и после жизни выпить этих лекарств для слабых, больных, роющихся в помойках обезьян.
Взглянуть в лицо, как в зеркало, и проигнорировать себя, отказаться от трепетного, заботливого к себе отношения. Больше пренебрегать вероучением и нормой, людьми, эмоциями и болезнями. Эта проклятая неупорядоченность существования, как лживое правительство, всегда должна быть понята наоборот: чем больше вы игнорируете, тем неравнодушнее вы к поистине важным вещам.
Всё-таки нельзя жить и попутно не смеяться над своей жизнью, иначе дело закончится в лечебнице. Смеяться можно над всем, даже над собой, когда вы на смертном одре. Может, именно эта здоровая свежесть несерьёзности вас и воскресит.
Шаблония
Ареал обитания определён и опечатан: происхождением, долей власти, социальными связями, банковской картой.
Зона домов монотонных будет пожизненным