может быть допущено по буквальному смыслу вышеприведенной статьей 157.
Второй вопрос разрешается совокупным соображением постановлений Уложения, заключающихся в статьях 157, 158 и 159. В первой (157) исчислены, без различия судебных мест и властей, все те случаи, когда наказание, определенное в законе, может не только быть уменьшаемо в мере, как о том постановлено в статье 141, но даже смягчаемо в степени и самом роде оного; в следующих статьях 158 и 159 установлен и порядок представления заключений о предполагаемом смягчении наказания на усмотрение Его Императорского Величества через Правительствующий Сенат.
В 158 статье сказано именно: «Во всех сих случаях и в других необыкновенных, по чрезвычайности своей заслуживающих особенного уважения обстоятельствах, суды первой и второй степени, не приводя своих заключений о следующем виновному наказании в исполнение, представляют оныя, по установленному порядку подчиненности на усмотрение Правительствующего Сената;» а в 159 статье постановлено, «что по рассмотрении сего представления, а равно и мнения средней инстанции, если дело поступило из суда первой степени, Правительствующий Сенат, рассуждая о смягчении наказания подсудимых, может, когда признает нужным, по уважению означенных в статье 157, а равно и других особенного внимания заслуживающих обстоятельств, ходатайствовать перед Императорским Величеством о уменьшении, или перемене определяемого законом наказания.»
Государственный Совет не только по разуму, но и по буквальному смыслу приведенных статей Уложения, считает, что в подобных случаях и обстоятельствах предположение, в какой мере, степени, или в самом роде своем, наказание может быть смягчено, неразрывно сопряжено с суждением об уменьшении, или перемене назначенного законом наказания и должно быть признано даже не правом, а непременною обязанностью Правительствующего Сената, тем более, что средние, даже и нижние судебные инстанции должны представлять Сенату в делах сего рода свои о том мнения. Постановления статьи 170 ни в чем не изменяют вышеозначенных правил и нимало оным не противоречат. В оной выражено: что помилование и прощение виновных ни в каком случае не зависит от суда. Из сказанного же выше очевидно явствует, что и самое смягчение в степени и роде наказаний допускается не иначе, как по особому, каждый раз изъявляемому Высочайшему соизволению Его Императорского Величества, а судебные места представляют только на благоустроение Его Величества свои о том мнения и предположения.
Но вместе с сим Государственный Совет не мог оставить без внимания, что при таком порядке, в случае разномыслия в каком либо Департаменте, или а Общем Собрании Сената между Сенаторами, или между ними и Обер-прокурором, или Министром Юстиции собственно о мере смягчения наказания, дела будут переходить из Департаментов в Общее Собрание Сената и из сего последнего в Государственный Совет, и что следствием сего будет замедление в окончательном решении арестантских дел. В сем