на лестничном подоконнике за решёткой голубя. Обычный серый голубь, только помятый и грустный, какой-то.
– Э, ты откуда, птица? – подполз к нему Сеня и протянул руку, чтобы вытащить голубя. Кто загнал тебя сюда, страдалец пернатый?
И тут случилось вот, что:
– Они, – ответил «страдалец» и скосил глаз куда – то в сторону, за спину Сени.
От неожиданности, Арсений, припал лицом к решётке окна, и рот его открылся.
– Они, – машинально повторил он и посмотрел в направлении взгляда голубя. Там сидело штук пять помоечных котов, глаза их горели красным огнём.
– Бррр… – помотал головой Сеня и потрогал шишку на лбу, – видно здорово ты долбанулся, Сеня, коты тебе мерещатся!
Он сел, коты злобно скалились и переминались с лапы на лапу, но не приближались.
– Что за …мерзкие твари?!
– Они демоны, – услышал Сеня и повернул голову.
– Это ты сказал или…
– Да, Сеня! Ты не поворачивайся к ним спиной!
– Ты знаешь, как меня зовут? А ты – то, кто, что за птица, как звать?
– Я Фимиам Божий!
– Чего, чего ты Божий?
– Ангел я.
– Ну, дела!!! А чего серый тогда?
И тут адские создания, почуяв, что добыча уходит от них, стали приближаться. Запах гари усилился, Сеня вскочил и чертыхнулся.
Голубь застонал:
– Нет, Сеня, нет, не надо его призывать!
Твари приближались.
– Ах, мать… а ну, понял, да: «О, Господи!»
И, не раздумывая, стал размахивать пакетом с продуктами, пытаясь отогнать котов. После слов: «О, Господи!» прыти у котов поубавилось.
Сеня смекнул:
– Ааааа, не нравится, нечисть!
И стал выкрикивать: «Слава Господи! Матерь Божия! Господи помилуй!» Всё, что мог припомнить из своего немногочисленного религиозного арсенала.
Твари, пытавшиеся напасть, стали вдруг таять и, с противным шипением, лопались, как мыльные пузыри, оставляя за собой чёрный след в воздухе и запах гари.
– Ёшкин кот! Во, дела! Слышь, Фимыч, рассказать кому – в психушку отправят.
– А ты, правда, Ангел? Я думал, это сказки. Он вынул голубя из – за решётки и почувствовал, что-то липкое на руках.
– Э, да ты ранен, по ходу…
– Хороший ты человек, Сеня, добрый, я буду тебя охранять до конца твоих дней. Открой мне окно, пожалуйста, мне надо к моим братьям.
– Лети, Фима, лети! Я тоже тебя не забуду до конца моих дней.
Он открыл окно и бережно посадил голубя на карниз.
– Когда на море шторм, мы поём, чтобы он утих. Знаешь, где старый заброшенный причал?
– Конечно, любой пацан знает его с детства!
– Приходи в шторм послушать, ты услышишь нашу песню, это музыка ангелов. И выпорхнул с карниза, издавая прощальное – «пока»:
«Угу – гу, угу – гу… угу – гу»
Сеня стоял у окна и молча смотрел на тёмную улицу. Тихо падал снег, его медленное кружение выхватывал, раскачивающийся свет фонаря,