похлопал себя по карману. – Тебе придётся забыть события последних часов. Иначе точно не выживешь.
Отчего-то выбор сделать оказалось на редкость легко. Признаться, про Галку Плетнёв в этот момент попросту забыл. Вообще про всё забыл. Кто знает, вспомни он и не пошёл бы никуда.
– Идёмте!
Сквозь жалюзи просочился и замер полосками на шторе яркий белый свет. И раздался грохочущий голос:
– Пришвин, здание окружено. Все выходы перекрыты. Даём вам три минуты, чтобы освободить заложника и выйти.
Глаза Плетнёва округлились. А Травматург… удовлетворённо кивнул.
– Вовремя, – пояснил он на словах. – Трёх минут хватит. Слушай внимательно. Как только я махну рукой, ты залезаешь и ползёшь вперёд. Быстро и не оглядываясь. Минуту-другую будет совсем темно. Темноты не боишься?
– Не уверен, – отозвался Плетнёв. Он боялся. Точнее, боялся в детстве. А сейчас привык засыпать при свете ночника, так что и не скажешь, сохранился ли детский страх.
– Придётся потерпеть. Всё, приготовься.
Он подошёл к одной из ячеек холодильника, и… резко повернул ручку, потянул на себя. Плетнёв невольно отвёл взгляд и задержал дыхание. Хоть и не пахнет здесь ничем неприятным, но внутри холодильника всё может быть иначе.
Травматург закрыл дверцу. Постоял, вновь открыл (Плетнёву померещилась непроницаемая тьма там, за дверцей). Покачал головой, вновь закрыл. И снова открыл.
– Готово, – указал Травматург. – Быстро, залезай и ползи вперёд! Не кривись – там чисто и ничем не пахнет. Живо!
Это подействовало. Плетнёв не сразу решился влезть, и даже не очень удивился тому, что внутри ячейки холодильника темно и вовсе не холодно. И зачем тут прятаться? Ведь всё равно найдут!
– Замри, закрой глаза и жди моей команды, – послышалось позади. А потом что-то щёлкнуло, раздался протяжный металлический скрежет, и наступила тишина.
– Я позади тебя, – услышал Плетнёв. – Ползи вперёд. Это не очень далеко. Как доползёшь до выхода, замри и жди меня.
Плетнёву показалось, что он полз несколько лет. И руки, и ноги уже не слушались. Но вот нашлись силы подождать Травматурга. Тот жестом велел прижаться к стене, и коснулся кончиками пальцев дверцы. Она тотчас отворилась. В лицо ударил яркий свет.
– Постарайся развернуться и вылезай. Пол на расстоянии полуметра, выйдешь, сразу отходи в сторону и жди меня. Пошёл!
* * *
Полуметра? Да его вообще не видно! Плетнёв не успел толком осознать, что происходит, он увидел только, что его ноги принялись удлиняться, утончаться, и с огромной скоростью понеслись вниз, во тьму. А потом словно кто-то поймал его за ноги, обхватил, опрокинул, потянул туда же. Плетнёву захотелось закричать от страха, но он не сумел, подавился криком. А ноги тем временем принялись сокращаться, укорачиваться столь же стремительно. Плетнёв закрыл глаза, чтобы не видеть этого ужаса.
Под