напрасно я смеялся,
Наконец и сам попался,
Сам, увы! с ума сошёл. (…)
В тринадцать-четырнадцать лет, конечно, всё только начало-начал. Пушкин увлекался прекрасным полом, мало того, в отличие от обычного определения – первая любовь – он ввёл несколько более широкое понимание зарождающихся чувств, разделив любовь на первую и раннюю.
Но отложим на некоторое время размышления о стихотворении «К Наталье», которое вовсе не так просто, как кажется, с первого прочтения, и окунёмся в начала начал.
Озарённый в ранние детские годы, примерно, по мнению биографов, в шесть – девять лет, ещё совсем в ту пору неясным, но сильным чувством, уже тогда сделал первые поэтические наброски на всепобеждающую вечную тему, назвав увлечение не первой, а именно ранней любовь, ибо первой он, видимо, считал ту, что пришла к нему в лицейский период.
Вот как писал он о ранней любви!..
«…Дубравы, где в тиши свободы
Встречал я счастьем каждый день,
Ступаю вновь под ваши своды,
Под вашу дружескую тень.
И для меня воскресла радость,
И душу взволновали вновь
Моя потерянная младость,
Тоски мучительная сладость
И сердца ранняя любовь.
Любовник муз уединённый,
В сени пленительных дубрав,
Я был свидетель умилённый
Её младенческих забав.
Она цвела передо мною,
И я чудесной красоты
Уже отгадывал мечтою
Ещё неясные черты,
И мысль об ней одушевила
Моей цевницы первый звук
И тайне сердце научила…».
Стихотворение написано в 1818 году, но в нём говорится о детских переживаниях, о детской влюблённости, которая окрыляла и вдохновляла поэта уже в том раннем возрасте.
И хотя о ранней любви, по словам писателя Петра Константиновича Губера (1886–1940), «не сохранилось почти никаких биографических данных…, в стихотворном «Послании к Юдину» Пушкин припомнил этот полузабытый эпизод»:
Подруга возраста златова,
Подруга красных детских лет,
Тебя ли вижу, – взоров свет,
Друг сердца, милая… (в некоторых изданиях стихотворения значится Сушкова, а в других – просто отточие)
То на конце аллеи тёмной
Вечерней тихою порой,
Одну, в задумчивости томной
Тебя я вижу пред собой;
Твой шалью стан непокровенный,
Твой взор на груди потупленный.
Одна ты в рощице со мною,
На костыли мои склонясь,
Стоишь под ивою густою,
И ветер сумраков, резвясь,
На снежну грудь прохладой дует,
Играет локоном власов,
И ногу стройную рисует
Сквозь белоснежный твой покров …
В «Послании к Юдину» – к лицейскому товарищу – Павлу Михайловичу Юдину (1798-1852), частично процитированном выше, Пушкин описывает принадлежавшее бабушке, Марье Алексеевне Ганнибал, подмосковное имение Захарово.
А рядом были Малые Вязёмы.
Пётр Иванович Бартенев (1829-1912),