палубу. Он услышал, как Дредгер выкрикивает команды, но объясненья сейчас не ко времени. Вот ружье, и он срывает его с подставки. Вбивает заряд – ампулку с алхимпорошком и свинец.
Где-то наверху кружит святой. Шпион наводит прицел в сторону небесного рая, выискивая сердце бури.
Вот оно.
Выстрел ударил точно. Человеческая фигура, зависшая на облаке, как на стихийной трапеции, вдруг приобрела видимость, вдруг мучительно выгнулась. Затем пошатнулась, зажимая бок. Шпион перезарядил, выпалил снова, промазал, перезарядил.
Мгла сгустилась вокруг фигуры, укачивая ее, замедляя снижение. Туча побагровела, как перевязка на великане, когда начала пропитываться кровью, а само облако всасываться в тело святого. Чудо преображения – человек становился тучей, перетекал в нее больше и больше – как капитан Исиги плавно превращалась в Царицу Львов. Смертному такая рана была бы фатальной, но святой – не обычный смертный. Требуется нечто большее, чтобы убить земную аватару бога.
Например, требуется целый взвод хайитянских снайперов. Беспощадно точный винтовочный огонь накрывает ныне хорошо различимого святого, выстрел за выстрелом метко поражают цель. Хайитянские стрелки из неусыпных. Страх они только помнят. Неживые руки не дрожат, в неживых глазницах нечему моргать.
А потом святой упал. Шторм оборвался, с невероятной быстротой смотался обратно в тучу, стоило восстановиться естественному порядку вещей. Море тоже внезапно стало собой, когда Святой-кракен погрузился, освободив волны от хватки явленного чуда. «Дельфин» накренился вперед, в одно мгновение перейдя от сверхъестественной неподвижности до полного ускорения. Даже захоти они, было бы трудно заложить круг назад к поврежденному хаитянскому кораблю и раненому, но не менее смертоносному кракену.
Над «Дельфином», в конце концов, веет флаг Гвердона, а Гвердон нейтрален в этой войне.
Эмлин захлопал в ладоши. Шпион снова задышал. И вручил оружие обратно Дредгеру.
Бронированный человек принял ружье, по порядку отсоединил последний боеприпас, проверил нагар, прикинул шансы. Потом сказал:
– Я довезу твоего парня, Сан, в лучшем виде. Тогда будем квиты.
Глава 2
– Представь, будто наводишь мост, – сказала доктор Рамигос. – Открываешь дверь.
Эладора Даттин кивнула, закусила губу, чтобы не заикаться, и продекламировала заклинание, которому научилась у Рамигос. «Что-то непохоже, будто открывается дверь, – подумала она, – скорее будто долбишь по наковальне на собственной голове».
Сегодня Эладора пришла на урок чародейства неподготовленной, впрочем, с равным успехом это относится ко всему ее импровизированному обучению. Она не помнила точно, когда познакомилась с Рамигос – в мучительном мороке окончания Кризиса. Те дни после пережитого ужаса сокрыты туманом – Эладора смутно помнит, как влачилась прочь с Могильного холма, от гробницы Таев. Ее душу и тело изранило богохульное колдовство покойного деда. После были