Виктор Вассбар

Понять и полюбить


Скачать книгу

указательным пальцем в потолок, заключил Исидор.

      Вот на этом и расстались Ульяна и отец Исидор – священник села Усть-Мосиха, Куликовской волости, Барнаульского уезда и работница его сирота-девица.

      ***

      – Батюшка Исидор, откликнись. Дома ли ты? – войдя в прихожую, одновременно проговорили мужики.

      Дом молчал. Осторожно ступая на половицы, крестьяне вошли в горницу.

      – Цветы на подоконниках помёрзли. Никак беда! – проговорил Иван Долбин, с каждым словом выдыхая изо рта струи пара.

      – Ага! Тишина, как в могиле, даже жуть пробирает, – вжимая голову в плечи, тихо ответил Семён Лаовка.

      – А ты окель знаешь, как оно в могиле-то? Али бывал там? – спросил Семёна – Иван.

      – Бог миловал, – ответил Лаовка, и тотчас тишину дома разорвал вскрик, не громкий, но жуткий по интонации, а следом, как кувалдой по голове, пронеслось:

      – Помер!

      У шторы, разделяющей горницу на две части, большую – собственно, саму горницу, и меньшую, – спальню с двуспальной кроватью, стоял Фёдор Кутепов. Его оцепеневшая поза и протянутая вперёд рука говорили о том, что видит он что-то ужасное, что заставило его миг назад выплеснуть из груди жуткое слово, сказавшее следовавшим с ним крестьянам, что дом посетила смерть.

      Долбин и Лаовка, крадучись, подошли к Фёдору и, посмотрев в направлении его руки, увидели нечто массивное, полностью закрытое толстым ватным одеялом, из-под которого торчали серые пимы с кожаными латками на пятках.

      – Т-т-там, н-н-на к-к-кров-в-вати, п-п-помер!.. – увидев подошедших к себе товарищей, осмелев, но много тише, нежели несколько секунд назад, заикаясь, протянул Фёдор. – С-с-страшно, аж м-м-мурашки по телу.

      – Кто? Где? Когда? – разорвал гнетущую атмосферу горницы громкий голос Семёна.

      – Б-б-батю-ю-юшка п-п-помер. Н-н-недвижим… н-н-на… кр-р-роват-т-ти, – трясущимися губами, ещё более заикаясь от страха, ответил Кутепов.

      Лаовка подошёл к изголовью кровати, плотно придвинутой к стене с маленьким прикроватным ковриком, постоял в задумчивости с полминуты, потом взял в руку верхний край одеяла и отогнул его.

      Взору мужчин открылась человеческая голова. Она была полностью повязана шалью, открытыми были только глаза, нос и рот.

      – Отмучалась душа несчастная! Покойся с миром! – перекрестясь, проговорил Семён и протянул руку к одеялу, чтобы накрыть им лицо усопшего.

      – Хто помер? – открыв глаза, прохрипела голова.

      – Господи помилуй! Господи помилуй! – крестясь, запричитал Лаовка.

      – Чур, тебя! Чур, тебя! – отшатнувшись от кровати, замахал руками Кутепов.

      – Ожил, чёрт окаянный! – ухмыльнулся Долбин. – А ведь только что мертвее мёртвого был! Вот так оно завсегда! Что ни поп, то сам сатана! Саму смерть обхитрил!

      Выплеснув эмоции, мужчины смолкли, затем одновременно склонились над отцом Исидором и замерли в Г-образной позе, – пытались уловить дыхание ожившего «мертвеца», но он, сколь