Андрей Алексеевич Мурай

Письма к незнакомцу. Книга 4. Любовь


Скачать книгу

малодушный читатель просит: «Мне что попроще…», не понимая: – «что попроще» литературой не является. Наш путь, Серкидон, на стрежень, в самую пучину чувств, в сомнения и споры… А значит – к Толстому и Достоевскому…

      Сложны бывают отношения между большими писателями, если проживают они в одной стране, в одно время да ещё и пишут на одном языке… Конкуренция, милый мой, конкуренция…

      Но вот Вам отзывы Фёдора Достоевского о романе графа Толстого «Анна Каренина»:

      «… есть совершенство как художественное произведение, подвернувшееся как раз кстати, и такое, с которым ничто подобное из европейских литератур в настоящую эпоху не может сравниться…»

      «… с страшной глубиной и силой, с небывалым доселе у нас реализмом художественного исполнения…»

      «В самом центре этой мелкой и наглой жизни появилась великая вековечная жизненная правда, и разом все озарила… Все простили и оправдали друг друга. Сословность и исключительность вдруг исчезли и стали немыслимы, и эти люди из бумажки стали похожи на настоящих людей!»

      А я Вам что говорил, Серкидон?! То же самое и говорил. Литературные герои писателя классика бывают и рельефнее и живее реально существующих людей…

      Не одного Федора Михайловича покорил роман о метаниях женской души. Литературный критик Страхов23 сообщал автору в Ясную Поляну: «Роман ваш занимает всех и читается невообразимо. Успех действительно невероятный, сумасшедший. Так читали Пушкина и Гоголя, набрасываясь на каждую их страницу и пренебрегая всё, что писано другими».

      Сколько лестных, а порой и просто восторженных слов читателей-современников! Но вспомним, что к бочке мёда полагается ложка дёгтя. В общем хоре похвал диссонансом прозвучал отклик Н.А. Некрасова:

      Толстой, ты доказал с терпеньем и талантом,

      Что женщине не следует «гулять»

      Ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом,

      Когда она жена и мать.

      Похвалил или обругал? Поскольку названо это четверостишие эпиграммой (а не мадригалом), похоже, обругал… А почему? Писатель Некрасов не только «лиру посвятил народу своему», не только преуспевал в стихотворчестве, но (что благополучно забыто) посягал на прозу. Однако на этой ниве не снискал ни лавров, ни похвал. Видимо, поэтому небывалый успех романа Толстого просто так Николай Алексеевич пережить не мог. Собственно, надолго и не пережил. Вот и пример сложных отношений между классиками.

      Ну, едем дальше, знаменитый публицист и адвокат Анатолий Кони24. Анатолий Фёдорович сподобился на яркий образ: «Пустыня вечером кажется мёртвой, но вдруг раздается рёв льва, он выходит на охоту, и пустыня оживает; какие-то ночные птицы кричат, какие-то звери откликаются ему; оживает пустыня. Вот так в пустыне пошлой, однообразной, гнетущей жизни раздавался голос этого Льва, и он будил людей».

      В начале двадцатого века итог всем просвещённым спорам и дискуссиям вокруг романа русского графа подвёл великий знаток и «писателя-льва», и «писателя-тигра», крупнейший русский мыслитель Дмитрий Сергеевич Мережковский