моим отсутствием и покопался-таки своим нечистым рылом в моей еде). Но я, как пёс умный и образованный, понимал, что совершил нечто ужасное, за что могу поплатиться самой своей жизнью. Забыв о голоде, я забился между гаражом Сергея Петровича и прислонёнными к нему листами шифера.
Городской читатель вряд ли поймёт мой ужас. Для него собака, живущая с ним под одной крышей, питающаяся с ним с одного стола – член семьи. Дважды в день он гуляет с ней по чистым улицам города с лопаткой и пакетом. Её лечат специально выученные врачи с сертификатами, которым платят за это десятки тысяч рублей. Он оплакивает смерть домашнего питомца два или даже три года, и ему непонятно, как можно ставить на одну доску собаку и глупую бесполезную курицу. Но нет, городской читатель, у нас в деревне всё наоборот, и рядом с куриной, гусиной и прочей пернатой жизнью, наша собачья ничего не стоит!
Собака может прыгнуть хозяевам или их гостям на грудь и заляпать грязными лапами дорогие костюмы и шубы, сдёрнуть в необузданном веселье в пыль только что выстиранное бельё с верёвки, нагадить на крылечке, да Бог знает, что ей простится, но если придут соседи и потребуют казнить её за удушенного петуха или задранного гуся, то всё – страшная казнь её не минует.
Это я знаю по собственному опыту. Я уже говорил, что съел однажды соседскую курицу. Это было предыдущим летом. Я лежал под кустом вишни и дремал. Просыпаясь, я посматривал сквозь забор на соседских кур-пеструшек, которых у Игоря Николаевича было штук сто.
Они ходили по заросшему травой двору и очень мне нравились. Одна нашла дыру в заборе и оказалась на нашей территории. Я замер, сердце моё учащённо забилось. Она была аппетитная, жирненькая, с жарким красным гребешком, белыми щёчками и жёлтыми ножками. Увлёкшись преследованием какой-то букашки, она не замечала меня и подходила всё ближе и ближе. Обойдя вишнёвый куст, пеструшка оказалась прямо передо мной. В нос мне ударил запах горячий птичьей крови. Я прыгнул и прокусил ей гребешок. Она отлетела и закувыркалась в траве.
Следующим броском я накрыл её всем телом и, схватив за горло, никем не замеченный, утащил в гараж. (Сергей Петрович уехал на своём «Ауди» по делам бизнеса, и гараж стоял пустой). В дальнем углу я придушил украденную курицу и съел её с большим аппетитом. Первый раз в жизни я поел так вкусно и так много. Удовольствие было неописуемое!
К несчастью, незадолго до конца моей трапезы в гараж вбежала Санькина Жучка – маленькая, весёлая собачка чёрного окраса. Она была моя добрая подружка, и я охотно уступил ей остатки курицы. Дурак Санька привязал ей на шею на красной нитке три кружка, вырезанных из металлических пробок от водочных бутылок. Они горели на солнце, как медали победительницы собачьего конкурса, и были Жучке очень к лицу.
Но у неотразимой моей подружки был большой недостаток – она была безалаберна и неопрятна. Не умыв морды, не сдув с носа рыжего пуха, она побежала дальше по своим делам, крикнув мне:
– Пиф Кручинин! Выходи вечером! Поиграем и побегаем