чем в трактире (потирая руки, смотрит на стол с бутылками и закусками).
Савченко. Ох, где я очутился: кацапня кругом, аж жутко!
Абрамович. А я, а я!
(Все смеются. Ира уходит за самоваром).
Савченко. Жаль, понимаете, что русское студенчество так относится к украинской нации.
Кривцов. Какая там украинская! Малороссия – и крышка!
Инацкий. Э… Так нельзя, Кривцов. У тебя эти чувства не развиты, и тебе не следовало бы говорить на политические темы. Политика – дело тонкое, тут надо быть философом, как Попов (К Попову). Только поменьше этих Платонов и Спиноз (смеется, не давая Попову возразить). У тебя же, Кривцов, есть городовые, жандармы, ты обеспечен. Зачем тебе политика?
Савченко. Когда это вы начали тыкаться? Еще ведь и не пили!
Абрамович. Ну ладно, господа…
Инацкий. Только не господа.
Кривцов. Коллеги!
Инацкий. И не коллеги.
Абрамович. Товарищи!
Гордеич. Ты, Абрашка, сядь, я сейчас тост произнесу…
Абрамович. Я только как правовед хотел сказать, что не из чего пить, нету ни бокалов, ни чайных стаканов.
(Все смеются. Надя, спохватившись, уходит за посудой).
Гордеич. Может, это и глупая привычка произносить тосты, но она мне нравится. Я предлагаю выпить за то, что будет твориться в нашем государстве лет через пятнадцать-двадцать. Будет страшная война, и начнется революция. Наперед предсказываю, что Кривцов тогда удерет за границу, Инацкого повесят еще до революции, Попов будет незаметным человеком в одном из многочисленных городков нашей империи, Савченко будет жить где-нибудь в Сорочинцах, что станет с Абрамовичем, я не знаю, наверно, будет служить в банке, а вы, коллеги (обращается к женщинам), повыходите замуж за разных там людей…
Кривцов. Революции у нас скоро не будет.
Гордеич. Потому что жандармов много?
(Все смеются)
Савченко. Будэ!
Инацкий. Будет, конечно! Обидно только, что меня до этого повесят.
Попов. Будет ваша революция или не будет, а человек как был мыслящим тростником, так и останется, и ничего вы с этим не поделаете.
Надя. А все же страшно, когда читаешь о Французской революции.
Кривцов. Вот! Есть пример уже, и революции делать не будут.
Абрамович. Обязательно будут. Сейчас идет период накопления потенциальной энергии в странах Европы, а потом ей необходимо будет превратиться в кинетическую, что, понятно, выльется в форму войны. Война же обязательно кончится революцией, особенно у нас в России.
Кривцов. Так уж и обязательно! Революция – это…
Гордеич. Ну брось, Кривцов. Поживешь, поживешь еще заграницей. Только, брат, побольше золота копи, а то мы будем жить тогда на бумажные деньги…
Там была еще романтическая линия. Надя была влюблена в Инацкого, и очень переживала, что его могут повесить, хотя все шло именно к этому. Но к чему