резко усилился, – мы очень извиняться должны, но мы имеем дело очень большое и важное. Мы имеем откланиваться и желать вам все самое лучшее.
Йоганн хотел было возразить, но, поймав взгляд «умного» близнеца, торопливо закивал головой и тронул вороного.
– Ты дружишь с такими медведями?
– Да, – Дику стало обидно, – и никакие они не медведи. Катершванц благородная фамилия, они в родстве с фок Варзовон. Мне про них говорил эр Август.
– Удачно вышло, что у них оказались дела. С нами они ехать не могли. Ты, видимо, уже догадался, кто нас ждет?
2
Штанцлер выглядел ужасно – бледный, отечный, под глазами мешки. Было видно, что кансилльер нездоров и очень, очень устал. Дику стало страшно – если с эром что-то случится, Талигойя не воскреснет, это знали все Люди Чести. Видимо, мысли юноши отразились на его лице, потому что Август засмеялся.
– Не все так плохо, как ты думаешь, Дикон. Садись, нам есть о чем поговорить. Ты, я вижу, так и не научился скрытничать.
– Научился, – расплылся в улыбке Дик, – но я так рад видеть вас…
– Арамона тебя еще не доконал?
– Нет.
– Но пытался?
– Да, он меня обвинил в том, что на самом деле я – граф Медуза.
– Ты меня удивил. Что за Медуза, я не знаю такой фамилии. Кто это?
– Суза-Муза, – пробормотал Дик и понял, что несет чепуху, – эр Штанцлер, на самом деле это кто-то из унаров. Он придумывал всякие смешные штуки и подписывался граф Медуза. Видели бы вы, как Арамона бесился!
– Представляю, – довольно холодно сказал кансилльер. – Мальчишки! Вам хоть небо на землю падай, найдете, как нашкодить. И кто же был этим самым графом?
– Не знаю… Арамона сказал, что – я, но это он со злости.
– Как же тебе удалось доказать свою непричастность? Что удалось, я вижу, иначе ты б, к радости Дорака, уже был в Надоре.
– А… Кроме меня, признались пятеро.
– То есть? Странные дела творятся в Лаик… И никого не тронули?
– Ну… Сначала нас заперли в Старой галерее, мы видели привидения, потом пришел отец Герман и велел всем идти по своим комнатам. Ночью Паоло и отец Герман уехали, а с остальными ничего.
– Я что-то плохо соображаю. Какие привидения?!
Как же рассказать о том кошмаре?
– Вы никогда не поверите, эр Август.
– Поверю. Рассказывай.
– Процессия со свечами. Сначала – аббат с совой, потом по двое монахи, за ними рыцари и унары, а в самом конце – отец и я.
– Не может быть. – И так измученный, кансилльер на глазах постарел лет на пять. – Этого просто не может быть! Тебе наверняка приснилось.
– Мы все видели, – извиняясь, прошептал Дик, – только немного по-разному. Отца и себя видел только я, Арно говорит, последним шел кто-то из Эпинэ.
– А остальные?
– Йоганн с Норбертом видели герцога Ноймаринен, а Альберто с Паоло только монахов.
– Они шли по двое?
– Кроме аббата и последнего монаха. И еще все время колокол звонил.
– Опиши мне рыцарей.
– Ну,