и ликерами. Останетесь довольны… – Издали донесся скрип колес по гравию. – А, вот и царь! По нему можно сверять хронометр. Ровно пять. Не выходите в коридор, это запрещено. Пойду залью кипяток в чайник. Я всегда делаю это сам. Потом пронаблюдаю, чтобы ее высочеству подали шоссон-о-помм правильной температуры.
Он вышел, и Питовранов вскочил. Из окна было видно, как подъезжает коляска, запряженная парой поджарых английских рысаков, как заранее соскочивший с козел лейб-лакей распахивает лаковую дверцу с гербом.
Неестественно прямая, не сгибающая спину фигура спустилась наземь. Гулкий голос что-то неразборчиво произнес, обращаясь к ожидавшему у лестницы Константину Николаевичу. Отец и сын стали подниматься по ступенькам.
«Это не человек, – сказал себе Михаил Гаврилович. – Это злая, разрушительная машина. Вроде американской косилки, только срезает не траву, а человеческие жизни. Не казнился же я, когда морил клопов персидским порошком? Сейчас я сделаю то же самое».
Укрепив себя подобным образом, он подкрался к двери и выглянул в щелку. Сервировочная комната находилась по соседству. Мэтр уже закрывал крышку фарфорового чайника, из носика которого поднималась струйка пара. Повар наклонился, понюхал, довольно кивнул.
– Алле, алле, первые два подноса! – махнул он слугам, с которыми объяснялся наполовину по-русски, наполовину по-французски. – Вы же знаете, они должны стоять на стол, когда государь выйдет на террас!
И последовал за лакеями. В комнате никого не осталось.
«Уже? Прямо сейчас?» – поразился Питовранов.
Ступая на цыпочках, что было непросто для семипудового тела, он приблизился к столу, снял крышку, вылил из пузырька бурую жидкость. Фарфор мелодично звякнул. Михаил Гаврилович попятился, нырнул за дверь. Прислонился к стене. На лбу у него выступила испарина.
– «И сок проклятой белены влил в королевскую особу», – пробормотал Мишель выплывшую откуда-то, кажется, из «Гамлета», цитату. Его трясло и подташнивало. Показываться в таком виде мэтру Шомону было невозможно.
Журналист вырвал страничку из блокнота, написал по-французски извинение, что вынужден срочно уехать – вспомнил неотложное дело.
Черным ходом вышел на задний двор, где сейчас никого не было. Все слуги собрались в парадной части дворца.
Оглядываясь на окна, Портос дошел до кустов, и там перешел на рысцу. До дуба, на котором должны были разместиться приятели, он добрался за полминуты.
– Исполнено? – спросил сверху Арамис. Он сидел, свесив ноги, на толстом суку. Одной рукой обнимал ствол, в другой держал бинокль. Ларцев расположился с другой стороны, чуть выше. Оба были в коричневом и почти сливались с корой.
– Так исполнено или нет?
– Исполнено, – ответил Мишель. Ему вдруг стало спокойно и, пожалуй, даже хорошо. Еще и Воронин восхитился:
– Герой! Ты настоящий герой, Миша. Главное дело сделал ты.
– А как вы туда залезли?
Адриан молча скинул веревочную