царь ездит в открытой коляске. Если я с пятидесяти шагов попадаю соболю в глаз, неужто я со ста шагов промажу в крупного мужчину?
– Не годится. – Арамис покачал головой. – Убийство императора, да еще во время войны – тяжелый удар для государства. Нужно, чтобы смерть выглядела естественной. Думай еще.
Он с надеждой смотрел, как Ларцев потирает родинку на лбу. Помалкивал и Мишель. Ему казалось, что всё это сон. Но потрясающе интересный. Просыпаться не хотелось.
– Мне случалось волков не только стрелять, но и травить, – сказал Адриан Дмитриевич после паузы. – Это даже проще. Один раз зарезал овцу, отравил мясо. Утром на поляне шестеро дохлых хищников, вся стая… У меня в портпледе аптечка. Там разные лечебные травы. Среди них есть одна бурятская, от заражения крови. Если ее погуще заварить, кровь вообще остановится. Сердце лопнет. Никто не подумает, что отрава.
– Браво, – прошептал Воронин. – Это как раз то, что надо.
Тут Мишель тряхнул своей гривой.
– Вы всё это… серьезно? Вы собираетесь отравить императора? Или мы сотрясаем воздух, мальчишествуем?
Вика смерил его оценивающим взглядом.
– А это, Миша, будет зависеть от тебя.
– Почему от меня?
– По средам Упырь приезжает в Стрельну пить чай.
– Ну и что? Именно поэтому в среду Коко никого не принимает.
– И не надо. Ты навестишь своего приятеля повара. Задержишься у него. А когда Упырю будут готовить чай, подсыплешь туда Адриановой травки. Санни говорила, что свекру всегда заваривают какой-то особый целебный сбор в отдельном чайнике, так что больше никто не отравится. Упырь выпьет, схватится за сердце и окочурится. Возраст у него пожилой, времена нынче нервные. Никто не удивится. Его величество почил в Бозе. Начнется новое царствование. И новая история России.
Всегда румяный Михаил Гаврилович побледнел. Дело действительно было совершенно возможное, даже не очень сложное.
– Неужто всё так в истории и происходит? – медленно сказал он. – Собираются три оболтуса, говорят друг другу «давай сделаем это» – и делают?
– Не знаю, как в других странах, а в России только так царей и убивают, – слабо улыбнулся Арамис. Он понял, что всё состоится, – и вдруг ощутил огромную усталость.
– Стало быть, в следующую среду, – сказал он. – Но Эжену ни слова. Наша затея не для его нежного сердца.
Подвески королевы
Неделя прошла у каждого из четырех приятелей по-своему.
Питовранов, которому предстояло исполнить главную роль, каждый день наведывался к мсье Шомону, придумав, будто собирается писать большую статью о высокой кухне. Француз с удовольствием рассказывал журналисту о тонкостях гастрономии, а заодно Портос, не вызывая у кулинара подозрений, выведал все необходимые подробности царского чаепития.
По ночам Михаил Гаврилович не спал. Он то терзался долей отравителя, которая, какими высокими материями ни прикрывайся, все равно была