Ну и тест на коронавирус, само собой, его рано утром можно сдать в поликлинике, там результаты быстро…
Когда Роберт вышел из школы, голова гудела и туго соображала. Слишком много впечатлений и сведений обрушилось на него за эти часы, особенно по контрасту с долгим бездельем в поезде. Он постоял у крыльца, прислушиваясь к ленивому чириканью воробьёв, и поплёлся по улице. Директриса объяснила дорогу – квартира, по её словам, находилась в пяти минутах ходьбы.
Увидев нужный адрес, он свернул во двор. Миновал детскую площадку с песочницей, качелями на цепях и теннисным столом, который был исцарапан так, что почти не осталось краски. Сорняки росли привольно и густо. Посреди площадки торчала ржавая цилиндрическая опора для карусели, но сама карусель отсутствовала.
Зато имелись деревья, которые восхитили его с первого взгляда. Дикие абрикосы с морщинистыми стволами и переспелой плодовой мякотью, которая валялась вокруг, в траве. Или грецкие орехи – высокие, до пятого этажа. Не то что в промозглом Питере, где ореховые деревья тоже иногда попадались, но, по сравнению со здешними, выглядели как недокормленные бедные родственники.
Рядом был асфальтовый пятачок с металлическими столбами в человеческий рост и проволокой для сушки белья. Роберт пригнулся, чтобы не зацепиться за эту проволоку макушкой, и подошёл к подъезду (питерское словечко «парадное» было бы тут не совсем уместно). Бабулька, сидевшая на скамейке, спросила с подозрением в голосе:
– Вы в какую квартиру?
Он подавил соблазн послать любознательную гражданку подальше – решил, что не надо портить отношения с будущими соседями. Вежливо доложил:
– В одиннадцатую.
– А, – сказала бабулька, – ясно. Это на четвёртый этаж, а там – посредине. Значит, нашли они всё-таки, кому сдать? Ну, повезло им, а то была сплошная морока…
– Спасибо за консультацию.
У собеседницы явно были ещё вопросы, но он не стал дожидаться – кивнул и юркнул в подъезд. Моргнул, привыкая к затхлому полумраку, и двинулся вверх по лестнице. На стенке между третьим этажом и четвёртым чернела надпись маркером: «Танюха the best!» Рядом неведомый полиглот изобразил кривое сердечко.
Дверь в одиннадцатую квартиру была обтянута коричневым дерматином. Роберт нашарил в кармане ключ – и застыл.
Откуда-то сверху донёсся вой.
По спине прошёл холодок.
Вой был тихий, на грани слышимости, но, без сомнения, тот же самый, что и на въезде в город. Визгливый плач аномалии.
Роберт, оставив чемодан, сделал несколько несколько шагов по ступенькам и заглянул на пятый этаж. Ничего необычного не увидел – запертые квартирные двери, люк на чердак. Прислушался, чтобы точнее определить, откуда идёт загадочный звук, но тот, как нарочно, смолк. Подъезд опять наполнила гулкая тишина.
Роберт пробормотал ругательство.
Мелькнула мысль – а не едет ли, часом, крыша? Может, он в поезде перегрелся, а теперь пошли глюки…
«Хрен вам», – подумал он.
Пусть воют хоть до позеленения, ему наплевать.
Вернулся