одиннадцатого класса Марина Белозерова утром 2 августа спрыгнула с крыши школы № 10. Как сообщают немногочисленные очевидцы, девушка некоторое время стояла у края крыши, затем, не реагируя на крики и просьбы, сделала шаг вперед и упала на асфальт. Внутренние повреждения оказались несовместимы с жизнью… Как сообщают родственники погибшей, девушка в последний месяц была замкнутой и раздражительной. Подробности трагедии уточняются…».
Второе происшествие заставило меня мысленно содрогнуться. Я достала статью о поджоге в психбольнице, и посмотрела на дату – август 1993 год. С математикой у меня были кое-какие проблемы, но мне не составило труда рассчитать, что между двумя случаями разница составляла тринадцать лет. С момента поджога также прошло ровно столько же. Я перебрала еще несколько газет и наконец, нашла статью по теме: «На «Старом кладбище» неизвестные продолжают осквернять могилы».
В статье писалось о том, что все больше могил находят развороченными, вандалы или сатанисты собираются на кладбище, рисуют странные знаки и палят костры. Несколько фотографий в статье подтверждали акт вандализма. В следующих газетах то и дело встречались странные заметки или полноценные статьи о школьниках и кладбище. «Ужасный случай со школьником на вечеринке», «В полночь жители ближайших к кладбищу домов услышали звук колокола, который исходил от монумента. Кто мешает сну мертвых?», «Неизвестные продолжают оставлять дьявольские знаки» и т.д.
Я перелистывала газеты и понимала, что я оказалась права – странности на кладбище происходили уже не первый год. Только вот к чему здесь смерти девушек, было не совсем ясно. Обе они учились в одной школе, обе были одного возраста, обе погибли в одном и том же месяце при страшных обстоятельствах. Кладбище же здесь не фигурировало.
Я снова просмотрела все газеты, сфотографировала каждую интересующую меня статью и положила обратно в коробку. Все, что я смогла сегодня узнать, заключалось в том, что долгие годы и вправду здесь творится нечто ужасное.
Мне нужно было срочно на свежий воздух. Попрощавшись с пожилой вахтершей, я в спешке покинула здание архива. На улице, к моему удивлению, уже вечерело. Я села на лавку возле архива и еще несколько минут пыталась собрать мысли в кучу.
Телефон несколько раз издал противный звук. На дисплее высветилось несколько сообщений, что мне звонили. Должно быть, в архиве не было связи. Я набрала первый номер – Стаса.
– Ариана, с тобой все в порядке? Не мог никак дозвониться до тебя, – услышала я голос Стаса в трубке.
– Прости, я просто засиделась за одним проектом, который задавали на каникулы, – соврала я. – Телефон оказался выключенным.
– Я уже начал беспокоится, – сказал Стас. – Мы увидимся сегодня?
– Да, конечно, давай я подойду к школе, а ты меня там встретишь, – предложила я.
Мне очень хотелось увидеть Стаса. Рядом с ним мне было спокойно и легко, а этого именно сейчас мне не хватало. К тому же между нами была особая связь, он словно