передавалась другу. Проходя мимо проемов, лепившихся тесно, как покупатели в день распродажи, она кратко описывала, что за ними скрывается.
Вообще-то скитания по дворцам и музеям с детства выработали у Сени условный рефлекс при первых признаках начинающейся экскурсии впадать в спячку. Но прогулочные замечания Даши совершенно не походили на выхолощенные канцелярские речитативы музейных демонов, которые умудрялись своими монотонными интонациями испортить даже истории о дуэли афро-российского поэта и смерти императора-сектанта. Да и темп не позволял заскучать.
И все же миры с двадцатого по сотый его не впечатлили. В них, как и в двадцать третьем, жили люди и развитие во многом было похожим, а он жаждал экзотики. Она начиналась на второй сотне.
– Смотри, тут динозавры обрели разум и основали цивилизацию… – вещала, слегка запыхавшись, Даша.
– Да ладно! – восхитился Сеня, – может, мы…
– Некогда. Все потом. Тут у нас альтернативная история двадцать третьего, где во Второй Мировой войне победила Германия.
– И… он сам возник?
– Нет, конечно, этот мир создал какой-то фанатик третьего рейха. Из наших, кстати, из славян.
Несколько дверей остались не отмеченными, пока Семён переваривал эту информацию и они оба шли молча.
– А тут живут гуманоиды с различными яркими цветами кожи. – Даша остановилась на несколько секунд перевести дух. – Загляни сюда как-нибудь после учебы, очень интересно и, что немаловажно, безопасно. Представь только мир, где никого не удивить цветом кожи! Какие там черные-белые-красные, там фиолетовые люди есть, зеленые… О! А этот мир, – показала она на дверь напротив, – создала какая-то девушка. Наверное, совсем юная, а может, просто глупая. В общем, получив чистый холст, она создала мир из плюша и населила его плюшевыми зверями, плюшевыми растениями, домами, машинами. И все живое.
Семёна передернуло от мысли о столь бездарном использовании уникального шанса.
Дальше был мир, где всю поверхность обитаемой планеты занимал океан. В нем процветали разумные подводные существа; мир, наполненный живым светом, мир с низкой гравитацией и мир, созданный повернутым толкиенистом…
– Хотя, кто знает, может сам профессор его и создал. Или вдохновился на свой опус после его посещения. Я слышала, он был коридорщиком в юности, как и многие известные сказочники, но проверять все байки времени нет.
Когда маленькие наручные часы на ее руке показали некие абстрактные девять часов, они остановились возле створки с тремя серебристыми семерками, висевшими чуть выше уровня глаз.
Эта дверь Семёну сразу понравилась. Она как бы всем своим видом манила в таинственное путешествие «туда и обратно»: потертые горизонтальные доски, облезлая черная краска, массивная ручка в форме кольца, которое держал зубами неизвестный зверь. Сама она была обычных размеров, но упакована в такую гигантскую раму, будто иногда через нее телеги проезжали. Но что за транспорт мог ездить по Коридору? Мопеды, разве что.
– В