не нашли. Очевидно, он не был глупцом. Оказалось крайне трудно даже установить его личность. Разумеется, никто из них в то утро не спросил, как его зовут, а, как сообщили первому министру Хану, в саду императора работало четыре тысячи шестьсот человек.
В конце концов, установили, при помощи записей надсмотрщиков, кто он такой – выходец с севера. Стражники, посланные в его жилье, нашли его пустым, со следами поспешного отъезда. Ну, они знали, что отъезд был поспешным. Садовник исчез, его жена и ребенок исчезли. Никто из соседей не знал, куда они отправились. Он был неразговорчивым человеком. Северяне обычно неразговорчивы.
В доме за стенами города жил его взрослый сын. Его допросили. Он не знал, куда уехали его родители и младшая сестра, по крайней мере, он так утверждал до самого конца, пока не умер во время допроса.
Это вызвало разочарование.
Занимая высокий пост (так много лет), он иногда вынужден был (и ему еще придется) делать неприятные вещи. Совершать поступки, несовместимые с философскими идеалами. Необходимо в такие моменты помнить о своем долге перед империей, о том, что слабость власти может погубить покой и порядок.
Как бы ни было трудно для добродетельного человека приказать убить человека только за то, что он слышал чью-то беседу, еще труднее обнаружить, что отданный приказ не выполнен.
Он также думал о стражниках императора, которые стояли там в то утро. Они были доверенными фаворитами императора, всегда рядом с ним, таких людей нельзя приказать казнить. Будут последствия. Вместо этого он повысил их в звании.
Приходится делать то, что в твоих силах.
Глава 5
– Помощник министра Кай, – произнес император Катая в своем саду в то утро, – мы недовольны.
Кай Чжэнь, стоя внизу на подметенной дорожке, огорченно склонил голову.
– Мой повелитель, я живу для того, чтобы исправлять все, что служит причиной вашего неудовольствия, любые ошибки, которые совершают ваши слуги. Вам стоит только сказать мне о них!
Лицо Вэньцзуна оставалось холодным.
– Мы считаем, что именно ошибки помощника первого министра нарушили покой нашего утра.
Даже слабое зрение Дэцзиня не помешало ему заметить, как взгляд Чжэня метнулся к нему, потом обратно к императору. «Потанцуй немного», – подумал он. Недостойное злорадство, наверное, но у него были на то причины.
Он смотрел, как Кай Чжэнь упал на колени. Дэцзинь позавидовал легкости его движений. Борода и волосы помощника первого министра все еще оставались черными, спина прямой. И зрение, несомненно, оставалось острым.
Вэньцзун нетерпеливым жестом велел ему встать. Чжэнь постарался помедлить несколько мгновений, после того, как встал, постоял с опущенной головой, спрятав руки в рукава в знак покорности. «Интересно, – подумал Дэцзинь, – дрожат ли они?» Может быть.
Глядя вниз, на ровный гравий дорожки (и на лежащего на ней садовника), Чжэнь сказал:
– Наша судьба – в руках императора, всегда. Горе мне, если я допустил ошибку на службе вам.
– Излишнее