сыновьям? Им еще могут позволить жить в Ханьцзине, при дворе.
Ему не хотелось это делать. Он был не таким человеком. У него промелькнула мысль, что это Юлань была такой. Она могла легко открыть рот, прямо сейчас, в этот момент, и сказать ему, что ему нужно умереть.
Она действительно открыла рот и сказала:
– Может быть, еще не поздно.
У него подкосились ноги.
– Что ты имеешь в виду?
– Если старик умрет прямо сейчас, императору понадобится первый министр немедленно, тот, кого он знает, способный управлять. Он может даже решить…
Иногда ему доставляло удовольствие, облегчение, почти сексуальное наслаждение видеть, что она так сильно ошибается, что стрела ее мысли так далеко отклонилась от цели.
– В Ханьцзине есть полдюжины таких людей. И один из них – сын Хан Дэцзиня.
– Сень? Этот ребенок?
Настала его очередь рассмеяться горьким смехом.
– Он почти одних лет со мной, женщина!
– Он все еще ребенок! Он под контролем своего отца.
Тогда Кай Чжэнь посмотрел мимо нее, в окно, на деревья во дворе. И тихо произнес:
– Мы все под контролем его отца.
Он увидел, как ее пальцы сжались в кулаки.
– Ты сдаешься? Ты просто собираешься отправиться туда, куда тебя пошлют?
Он махнул рукой.
– Наказание не будет жестоким. Я почти уверен в этом. Нас могут выслать всего лишь за Великую реку, домой. Люди возвращаются из изгнания. Хан Дэцзинь вернулся. Си Вэньгао на время вернулся. Мы уже побывали в ссылке, жена. Именно тогда я изобрел «Цветы и камни». Ты это знаешь. Даже Лу Чэня сегодня утром приказано вернуть с острова Линчжоу.
– Что? Нет! Он не может…
Она осеклась, явно потрясенная. Он рассказал ей о событиях этого утра, о его изгнании, но не об этом. Его жена питала к поэту смертельную ненависть. Он так и не узнал, за что.
Он усмехнулся невесело. Странно, ему доставляло удовольствие видеть ее загнанной в ловушку. Она тяжело дышала. И уже не казалась ледяной. Она стала такой желанной – внезапно, несмотря ни на что. Это была его слабость. Она была его слабостью.
Он видел, что она уловила, через несколько мгновений, перемену в нем, точно так же, как и он в ней. В этом они стоят друг друга, подумал он. Они вознесли друг друга на вершину высшей власти. А теперь…
Жена сделал шаг к нему. Прикусила губу. Это всегда сулило последствия. Это движение, само по себе или наряду с другими, что-то значило.
Кай Чжэнь улыбнулся, и одновременно его сердце забилось быстрее.
– Все будет в порядке, – сказал он. – Возможно, мы потеряем немного времени, но для нас это еще не конец, жена.
– Кое-кому другому – конец, – произнесла она. – Ты должен разрешить мне одну смерть.
– Только не старика. Я тебе уже говорил. Это слишком…
– Не старика.
Он ждал.
– Той девушки. С ее письма все это началось.
Он снова изумился. И уставился на нее.
– Она – это позор, – продолжала Юлань. – Позор для порядочных