в стене небольшой люк – что-то вроде форточки или маленького окошка, какие бывают в исповедальне.
– Если бы у нас было такое окошко, – говорила она, – мы бы открывали его по ночам и делились самыми страшными тайнами, о которых можно говорить только в темноте и которые никто, кроме нас, не должен знать!
Вспомнив об этом, я машинально постучала по стене костяшками пальцев и прислушалась.
Нет ответа.
Да и не могло быть.
Я попыталась заснуть снова, но не смогла. Сознание того, что в огромном доме я совершенно одна, странным образом меня тревожило, к тому же я скучала по маме, и мне очень хотелось, чтобы сейчас она была рядом. Для меня она всегда была надежным фундаментом, на который можно было опереться в трудную минуту, источником ясности и здравого смысла. Бабушки мне тоже не хватало: сейчас я вспомнила, что она всегда звала нас Жаклин и Алексия, а не этими короткими собачьими кличками Джекси и Лекси, к которым мы привыкли в школе. На каникулах мы каждый день помогали ей в саду, и бабушка показывала нам свои любимые сорта роз: «снежную королеву», «старую китайскую», «аптекарскую», «королеву датскую» и другие.
Но больше всего я скучала по своей сестре.
Лежа в темноте, я слушала, как постепенно оживает старый дом. Приглушенные потрескивания и скрип старых балок меня не пугали – это были родные и близкие, хорошо знакомые мне с детства звуки. Вот на кухне выпустил струйку воды старый кран, и этот звук, усиленный эхом, пошел гулять по всем комнатам. Потом за окнами раздался какой-то пронзительный визг и послышались глухие удары по дереву – один, другой, третий. Я замерла, чувствуя, как колотится сердце. На несколько минут воцарилась тишина, потом визг и стук повторились.
Огромным напряжением воли я заставила себя встать, чтобы выяснить, в чем дело. Медленно, словно под водой, я протянула руку к выключателю и щелкнула клавишей. Ничего. Света не было, и я, шаркая по полу босыми ногами, вышла в коридор. Дорогу я знала наизусть, так что по большому счету свет был мне вовсе не нужен, и все-таки…
Выключатель в коридоре тоже не работал, и я некоторое время неподвижно стояла на площадке лестницы, напряженно прислушиваясь. Почему не горит свет? Авария на линии или Лекси просто забыла оплатить счета?
Снаружи снова раздался визг и стук.
«Это баньши!» – шепнула Лекси мне в самое ухо, пытаясь меня испугать. Она всегда утверждала, что ду́хи и привидения существуют.
Но сейчас со мной говорила не Лекси, а моя память о ней.
Возвращение в Ласточкино Гнездо стерло, размыло границы прошлого и настоящего. Давняя жизнь ожила.
«В чем разница между призраком и памятью?» – подумала я, нащупывая перила. Медленно, осторожно я стала спускаться по скрипучим деревянным ступенькам. Несмотря на темноту, спуск прошел благополучно, но внизу я неожиданно почувствовала под ногами воду. Я помнила, что заметила лужи в прихожей, как только вошла, но сейчас мне показалось, что воды стало больше.
Весь