тебе на пути, спрашивай его имя. Понял?
Афоня понял, что ничего не понял.
Старик вздохнул и, покачав головой, бодро засеменил в заросли бузины.
– Эй, – Афоня даже сам удивился, когда услышал затихающее эхо оклика. Но решил не подавать виду и уже бодрее спросил: – А как вас зовут?
Но белое пятно рубахи уже скрылось среди зелени кустов. Лишь едва заметно качались ветки, где только что прошёл старик.
Афоня пожал плечами и направил автомобиль прямо к виднеющемуся вдали небоскрёбу, на котором красным зажглись огни.
В Нижних Пряничках существовало не так много мест, где можно было в безопасности провести ночь. На выбор жителей были их собственные квартиры и та самая «Заточенная Принцесса», где на ужин подавали рагу из фасоли и холодный чай с маленьким кусочком засохшего киви. На все возражения повар, а по совместительству официант и бармен, лишь пожимал плечами и говорил, что он это видел у одной своей знакомой, которая видела у другой знакомой, которая, в свою очередь, живёт где-то на берегах Сан Хуан де Что-то-там и у них так принято.
Повар очень любил всё заграничное, что сказывалось не только на подаваемых им блюдах, но и на имени. Поэтому вместо всем привычного Гриши Гурьева, кухней в «Заточенной Принцессе» руководил Херман Гурье. Чем немало веселил своих гостей, но по-прежнему оставался Гришей.
И сейчас Гриша-Херман наблюдал за бегущим по улице Савкой, и с предвкушением ждал, когда презентует ему своё новое блюдо из запечённого щавеля с пюре из огурцов и зёрен граната. Сам он пробовать его не рискнул, так что последний час провёл в ожидании жертвы. Дегустатора, то бишь.
Когда хлопнула входная дверь, он быстро-быстро засеменил к своему рабочему месту, вскарабкался на табурет и принялся звенеть стаканами, изображая бурную деятельность.
– Ты прикинь, чё случилось, – выдохнул Савка, усаживаясь на барный стул, и уронил голову на стойку. Несколько раз стукнулся об неё, словно пытаясь вытряхнуть мысли, но не добившись нужного эффекта, горестно вздохнул. – Что ж теперь будет-то, а?
Гриша терпеливо выждал несколько секунд и вкрадчиво спросил:
– Савушка, может, ты голодный?
– Уйди, Григорий, я в печали, – взмахнул рукой Савка, вынуждая повара отойти от него подальше и на всякий случай убрать поднос с посудой. – У меня в квартире завелись тьмушки.
Гриша отреагировал на эту новость, как сладкоежка, которому сообщили, что в городе бесплатно раздают конфеты.
Со всей скоростью своих метра с кепкой он побежал в подсобку и откопал под завалами грязных штор ультрафиолетовую лампу. Через минуту он важно вплыл в зал, держа её перед собой, словно атлет олимпийский огонь. На его груди висел патронташ из спутанных проводов, а на глазах сверкали фиолетовыми отблесками тёмные очки, и он чувствовал себя героем фильма, которому выпала очень опасная и важная миссия.
Савка заинтересованно поднял голову. Увидев надвигающееся на него нечто, он не нашёл ничего более подходящего, чем заорать. И заорал.
Гриша от неожиданности