рот немного скривился, но он сдержался.
– Михаил, это ужасно, что родной отец не навещал своего ребенка в День Рождения. Когда Вы это рассказывали, у меня все сжималось внутри, хотелось плакать. Нет, мне хотелось орать: “Какого черта ты не приходил ко мне в мой День Рождения?!”
– Да, Наталья, мне тоже хотелось орать, но потом я закончил школу и перестал ждать, и, знаете, все наладилось. – Мише стало так хорошо от Наташиных слов. Его никогда никто так не понимал, как она. – Все налаживается, когда многого не ожидаешь.
– Миша, а что чувствовала мама, когда отец ушел? Стало ли ей лучше?
– Ну, я уверен, что мамины проблемы не были связаны с отцом. Ее проблемы были в том, что она не могла найти себя здесь. Она постоянно повторяла: “Там я была важной, там я была нужной, а ты привез меня сюда! Здесь я никому не нужна!”
– Вы откуда-то переехали в Москву?
– Не совсем мы. Мама была мной беременна, когда отец настоял иммигрировать сюда. Он считал, что там было небезопасно для семьи и ребенка, которого мать вынашивала.
– Откуда они переехали?
– Издалека, – уклончиво ответил Миша.
– А что отец? Он смог здесь реализоваться?
– Определенно да! Он… Эммм… Ну вроде как военный. Был звездой там и стал звездой здесь. Был настоящей знаменитостью! Меня все время им понукают: “В память о твоем отце”, “Только потому, что ты сын великого человека” и так далее.
– Михаил, Вы сказали “в память” – отца больше нет в живых?
– Да, он погиб, выполняя очередное задание.
– Мне очень жаль.
– А мне нет. Я его не видел к тому моменту лет 25, не меньше.
Наталья сделала запись в блокнот и заправила темные волосы за ухо. Она носила небольшие серьги из белого золота и тоненький браслет. Макияжа почти не было, немного подкрашены ресницы и все. Мише она казалась очень милой. Ему очень хотелось, чтобы она сочла его сильным и смелым. Поэтому он соврал ей, что смерть отца-героя ничего не значила для него. Он решил не рассказывать ей о том, как в свои полные 35 лет он орал ночью в подушку, узнав о том, что теперь-то отец точно не придет поздравить его с Днем Рождения, что теперь он остался один на один с матерью-монстром, и никакая помощь от папы уже точно не придет.
– Я понимаю Вас, Михаил. Скажите, пожалуйста, как изменилась Ваша жизнь дома, когда отец ушел? Вам было 10 лет, верно?
– Да, 10. Ну, раньше отец не давал матери при нем меня лупить, ну и вообще, она понимала, что я мог рассказать о том, как меня ремнем отхаживали в его отсутствие. Теперь, конечно, остановить ее было некому. Как только за ним закрылась дверь, я понял, что мне конец, – он глубоко вздохнул, задержал дыхание и выдохнул.
– Почему она Вас била, как Вы думаете?
– Да я не думаю, я знаю. Она часто обвиняла меня в том, что оказалась здесь. Она рассказывала, что до беременности ее жизнь была как сказка, что это все из-за меня. Ей пришлось последовать за отцом. Если бы не я, все было бы хорошо, а теперь она вынуждена сидеть тут, постоянно убираться, как прислуга какая-то,