дней, чтобы довольно быстро прийти к заключению, что кроме водяных источников, ничего интересного, полезного и нужного на планете не было. Совершенно ничего такого, что могло бы оправдать колоссальные затраты на многообещающую экспедицию: финансовые, людские, временны̀е. Корпорация сделала значительную ставку на возникающие из ниоткуда струи прохладной дистиллированной воды. Высшие чины пребывали в уверенности, что раскрытие технологии передачи воды придаст Корпорации огромный импульс и поможет человечеству значительно ускориться в развитии.
По крайней мере, моё непосредственное руководство пригрозило мне, что если я не выясню природу явления и способы его возникновения, управления и завершения, то могу даже и не задумываться о возвращении на Землю.
На должность руководителя экспедиции я попал вынужденно, в результате жёсткого шантажа. Назначение и поездка на другой конец пояса галактики стали платой за избавление от огромных проблем. Поэтому мне жутко не терпелось докопаться до сути и предъявить на блюдечке с голубой каёмочкой ту самую технологию, о которой мечтала алчная бездушная Корпорация. Невозможно выразить словами, насколько сильно я желал вырваться из этой раскалённой песчаной тюрьмы и вернуться домой в слякотный холодный Петрозаводск.
С самого начала я возненавидел эту чёртову планету и всех её немногочисленных обитателей. Я возненавидел этот вездесущий мелкий песок, из которого состоял весь окружающий мир. Я возненавидел удушающую жару и предельно сухой воздух, высасывающий из тела все соки. Я возненавидел неконтактных несговорчивых туземцев и их убогую, но раздражающе таинственную жизнь.
А ещё я ненавидел наших учёных, которые формально должны были мне подчиняться, но на самом деле творили всё, что им вздумается, пользуясь тем, что я совершенно не разбирался в методах и инструментах их работы. И поэтому я никогда не мог понять, действительно ли они с утра до вечера пытались докопаться до сути происходящего или просто умело имитировали деятельность, прикрывая пустой вознёй с приборами и образцами свою лень и научную беспомощность.
Да, чуть не забыл, я ведь и рабочих ненавидел за то, что они торчали тут как бельмо на глазу, и толку от них было столько же. То есть ноль. Вообще никогда не мог понять, зачем их прислали в таком количестве. Бурить было нечего, добывать тоже. Охотиться было не на кого, и грабить и мародёрствовать тоже было некого и негде. Была б моя воля и если бы позволяли технологии, я их всех поместил бы в какую-нибудь волшебную камеру, где они провалялись бы недвижимые и не увеличивающие расходы экспедиции вплоть до того редкого момента, когда в них возникла бы настоящая нужда.
А так они всё время бесцельно слонялись по лагерю и его окрестностям, пожирали запасы привезённой еды, постоянно нарушали режим неконтактности с туземцами и всячески подрывали дисциплину и порядок среди всего персонала. В общем, всеми силами раздражали меня и иногда доводили до белого каления.
И если поначалу я увлёкся полётами в