по ночным дворам.
Залаял пёс. Хлопнуло окно. Из подъезда ударила в уши оглушительная музыка. В какой-то узкой арке мы спугнули компанию – те прижались к стенам, пропуская нас, и заматерились.
Мне показалось, что надо швырнуть сокровища из горшка на дорогу, пожертвовать ими, чтоб преследователи кинулись их собирать, передрались и устроили перестрелку.
Мы перелезли через деревянный забор. Проскользнули в дыру в железной сетке, где Сеня оставил на острой проволоке клочья одежды, а я порвал рюкзак.
Погоня потеряла нас в кривых переулках. В тёмном дворе мы сбросили рюкзаки с плеч и упали на землю. Мы хрипели и из последних сил смеялись.
Мы отдышались, отдохнули, взвалили рюкзаки на плечи и двинулись дальше. Прошагав по безлюдным переулкам с полчаса, мы вдруг выскочили из тёмной арки на шумную улицу. Здесь шатались пьяные компании. Горели витрины баров. Проносились такси.
Мы хохотали и перебрасывали друг другу тяжёлый горшок, словно мяч, и Арсений, совсем обезумевший от удачи, рассказывал мне о пиратах и йомсвикингах, солдатских императорах и гладиаторах, крестовых походах, прериях и индейцах, бородатых древних персах и коварных византийцах. И клянусь, то были самые интересные истории, которые я когда-либо слышал.
***
В сентябре Арсений приехал ко мне на «Ниве», выкрашенной в красный цвет, но с зелёной водительской дверью.
– Купили с отцом! – похвастался он.
Мы прошли через площадь и уселись на скамейке у высохшего фонтана, закиданного мусором.
Арсений передал мне газету «Каменский вестник», июльский номер. Я прочитал название статьи: «Расхитители гробниц – кто они?» Журналист писал: «…оголтелые молодчики и подрастающие бандиты, не имеющие уважения к прошлому. В их сердце нет ничего святого – там проросли семена подлости, там цветёт желание наживы и лёгких денег. Они грабят наше историческое достояние и сопротивляются закону…» – ну и так далее. По первым же словам стало ясно мне, что автору писать статью было скучно, хотя он и употреблял слова резкие и чуть ли не бранные.
Когда я пробежал глазами заметку, Арсений передал мне с важным и загадочным видом пакет. В пакете оказались монеты и плоский кусок металла. Арсений сказал, что разделил добычу из горшка поровну. Он расписал монеты так, будто теперь у нас в руках целое состояние, а кусок металла, по его словам, оказался личной печатью древнего князя или, чем черт не шутит, самого царя.
Однако вскоре я разобрался и понял, что монеты на самом деле – никчёмные медяки, а печать – обыкновенная железка, на которой время оставило случайный узор, похожий на вензель.
Позже я вытянул из Арсения признание, и он рассказал, что в горшке оказалась земля, а в ней веретено, ложка, рыбья чешуя, гребень для волос и та самая «печать». В общем, один хлам. Монеты Сеня выдал из своей коллекции. Он сказал, что боялся потерять напарника из-за нашей неудачи и совершил обман во благо.
Такие находки, конечно, мне были не нужны. Но вырезку из газеты я долго хранил как свидетельство нашей юношеской отваги. Я держал