Да и выхода у них, честно говоря, не имелось, это была единственная для них возможность реабилитироваться в глазах воровского сообщества и восстановить собственный авторитет. И через пару месяцев, когда они этапом вернулись с больнички в зону, кто-то из них намекнул Артему, что ему теперь не жить – дескать, пусть ходит и оглядывается. Этой же ночью вся восьмерка была вновь избита до полусмерти, так что утром их снова отправили в больничку. Трое из восьмерых остались инвалидами на всю жизнь. Кто это сделал, понимали все, но у администрации не было ни единого факта доказательств, свидетелей опять не нашлось, потерпевшие, скрипя зубами, молчали, а Артема никто на месте преступления не видел. Или изо всех сил постарался забыть, что видел.
Когда бедолаг опять вернули к месту постоянной отсидки, Артем на глазах у всех и не стесняясь даже местных ментов, находившихся рядом и всё слышавших, подошел к только что заведенному в зону этапу и, словно ни к кому конкретно не обращаясь, громко сказал каким-то даже ленивым голосом:
– Если кто-то что-то так и не понял, у того следующий этап будет на кладбище. Это мое последнее предупреждение.
И спокойно ушел, ни на кого не глядя. С тех пор его боялись все, даже менты старались не задирать без серьезного повода, а блатные признали своим, особенно после того, как выяснилось, что он еще и серьезный шпилевой20, исправно отстегивающий долю от выручки на общак. Так всем казалось спокойнее.
Глава 11
Степановна только что помыла посуду после ужина, и уже мысленно вытягивая уставшие ноги в своей постели и ни о чем другом не мечтая, вдруг оказалась в знакомом коридоре перед белой дверью с ручкой. Знаменитая дверь Управляющего с колокольчиком сбоку! Эта дверь была очень хорошо знакома всем, работающим в Дыре. Не привыкшая к глубокому анализу повариха, отойдя от первой оторопи, почти с благоговением вытерла старенькие рабочие туфли о лежащий возле двери коврик и осторожно дернула за шнурок. Раздалось глубокое «бу-уммм», совершенно не соответствующее несерьезному виду небольшого колокольчика, и в голове ее раздался мягкий голос:
– Войдите!
Степановна подивилась этакой невидали – голос прямо в голове у нее говорит! Ей стало совсем боязно, но все же она взялась за ручку и потянула дверь. Однако за порог вступила уже не она, а душа Артема Дмитриева, во всей своей обезличенной наготе.
– Ну, здравствуй, Артем! – радушно улыбнулся Управляющий. – Рад тебя видеть. Проходи, присаживайся.
– А-а-а, – оглядел себя Артем, – куда тело-то делось? Ой, извините, здравствуйте.
Управляющий мягко рассмеялся и ответил:
– Привык к нему, да? Не переживай, оно на складе. А, может, даже уже выдается очередной душе – кому-то надо обеды варить. Ты проходи, проходи, присаживайся.
Артем, находясь в эфирном подобии тела, прошел по мягкому с виду ковру, не чувствуя совершенно ничего. Вновь лишенная тела душа не имела ни нервных окончаний, ни органов