затем продолжил.
– Вы обвиняетесь в умышленном убийстве Маргариты Подольской 23 марта 2021 года по статье 105 УК РФ. Вы признаете свою вину?
– Вину… – улыбнулся Троицкий, после чего приподнял подбородок и, глядя сверху вниз на следователя, сказал:
– Да, я признаю свою вину.
Завьялов не подал виду, но по его телу пробежала дрожь от хладнокровия, изучаемого Троицким. Следователя этот факт удивил, ведь он за свою жизнь навидался многого, и уже давно подобного чувства не испытывал. Видя, что Дмитрий Троицкий его не боится, Завьялов ощутил, как в нем просыпается чувство враждебности – он привык видеть, как подозреваемые перед ним дрожат, а не дрожать самому. Тем не менее он небольшим усилием воли постарался избавиться от этого чувства, потому что оно, по его мнению, могло помешать процессу и навредить качеству работы. Неспешность была одним из ключевых паттернов метода его работы, отчего его недолюбливали многие коллеги, считавшие, что он просто задерживает отдел. Тем не менее, Завьялов обладал достаточными влиянием и уважением, приобретенными за годы долгой работы, чтобы те, кто его недолюбливал, никак ему не могли помешать.
– Вы убили Маргариту Подольскую? – на всякий случай переспросил Завьялов, четко выговорив каждое слово.
– Да.
***
Родители Дмитрия Троицкого не были богаты, но у них всегда находились возможности для того, чтобы удовлетворить не такие уж большие запросы сына, так что он никогда не страдал от отсутствия пищи или зимней одежды. Они жили в Московской области, совсем недалеко от столицы, в которой и работали, каждый день тратя больше, чем по два дополнительных часа на дорогу.
Уже с детства Дмитрий отличался высоким ростом, широкими плечами и отстраненностью, отчего так и не стал полноценной социальной ячейкой в школьные годы. Он игнорировал других детей, и они отвечали ему тем же.
– Тебе нужно стараться разговаривать с одноклассниками, находить с ними общий язык, понимаешь? – говорила ему мать. – Иначе ты так и останешься один, без друзей. А без друзей жить нехорошо, мой дорогой. Никто не поддержит тебя в трудную минуту, не подаст руку, когда это будет нужно, не поможет, когда тебе будет плохо. Радость моя, ты меня понимаешь?
– Да, – кивал маленький Дмитрий, который не сильно вслушивался в то, что она говорила.
Ему уже тогда было все равно на людей вокруг, его большие интересовало заниматься тем, что доставляло ему удовольствие. Глядя на мальчика, можно было подумать, что он так или иначе будет связан с физической активностью, которая ему как раз всегда отлично давалась. Так показалось и его отцу, который стал каждый день разговаривать с ним о футболе, боксе, о легкой и даже о тяжелой атлетике, тем самым пытаясь привить ему интерес к спорту. Но мальчик сам совсем не старался совершенствоваться в этом направлении. Напротив – творчество было больше ему по душе, хотя оно было очевидно не его сильной стороной. Об этом можно было сказать с одного брошенного взгляда на слепленные его неловкими руками фигурки из глины или рисунки, сделанные