со сцены. Ему хлопали нехотя. Очевидно, деятельным строителям коммунизма упаднические вирши старинного французского декадента не понравились.
Виолетта выступала последней. Её представили, как участницу самодеятельности мясокомбината. На сцену выкатили фортепиано, за которое уселась наша училищная аккомпаниаторша Любовь Айзиковна. Виолетта исполнила на итальянском языке каватину Розины из «Севильского цирюльника». Не знаю, кому как, а мне понравилось, поэтому я аплодировал, не жалея ладоней.
Когда занавес опустился, я оставил гитару Агафону, а сам вернулся за кулисы. Участники конкурса с нетерпением ожидали решения жюри. Приятное ощущение удовлетворения от нашего выступления продержалось у меня до появления возле нашего трио ведущего концерта. Двойник графа Дракулы подошёл к нам с мрачным видом трансильванского короля вампиров, давно не перекусывавшего кому-нибудь вену на шее.
– Поздравляю, деповцы, вы покорили всех. Председатель жюри поручил мне заранее вам передать, что ваше трио достойно первого места, – ведущий угрюмо оглядел наши радостные лица и добавил: – К сожалению, вы из областного центра. Это огромный минус. Могут сказать, что в Мухачинске всегда отдают победу своим. Начнутся пересуды, недовольство. Чтобы этого не было, первое место решено присудить дуэту клоунов из Парижа, а вам – второе.
На дискотеку я остался исключительно по просьбе Виолетты. После объявления победителей и вручения наград, она подошла ко мне, вся такая загадочная, таинственная и печальная. А я крутил в руках картонную грамоту и раздумывал, куда бы её приспособить. Интересных идей не было.
– Надеюсь, ты не собираешься домой? – с пасмурной улыбкой осведомилась Виолетта. Впрочем, её можно было понять: звезда вокального отделения музучилища на конкурсе самодеятельности удостоилась лишь третьего места.
– Не знаю, – отчего-то стушевался я. – Я не любитель скачек. А что?
– Останься со мной, пожалуйста. Этот стрёмный конкурс меня убил. Настроение безумно фукакное.
Виолетта подняла на меня большие орехово-карие глаза. Когда на меня так смотрит девушка, я не могу сказать «нет». Короче, наш разговор кончился тем, что я остался, а родители и брат уехали домой. Родители увезли с собой грамоту; Агафон – гитару с моим строгим наказом, следить, чтобы по дороге она не пропала, как череп Гойи. Мы же с Виолеттой присоединились к Добрику, Юльке и Настюше Поляковой. Все участники конкурса, которым ещё не стукнуло тридцать, двинулись в танцевальный класс ДК на дискотеку. Виолетта подхватила меня под один локоть, а Настюша Полякова под другой и повели к гостеприимно распахнутым створкам массивных, словно позаимствованных в госбанке, дверей танцкласса. Танцкласс был залит светом хрустальной люстры. Одна стена сверкала зеркалами, вдоль остальных тянулись поручни для балерин, пол был сделан из паркета. В углу на столике стоял катушечный магнитофон. По бокам столика высились две огромные колонки. С магнитофоном