большой Акуле! – начинает игриво, поигрывая кулоном в виде черепа, болтающимся на шее. Но потом, заметив Тихоню, шипит, как кошка. – Что за тёлка?
– Я одолжил у этой белозадой тачку. Взял погонять. Меня порезали… – Лана переводит взгляд вниз, глуповато хихикая. Обкурилась, дурында. – Ну?! Ты поможешь мне или будешь торчать на пороге?!
Собравшись с последними силами, отлипаю от Тихони. Грубо двигаю Лану плечом и вваливаюсь внутрь её хибары. В нос ударяет запах травки. Лана, помедлив всего секунду, отправляется следом за мной и кивает на продавленный диван в гостиной:
– Сядь. Я принесу всё необходимое.
Сажусь, превозмогая боль. Потом осторожно отклоняюсь и пытаюсь стянуть с себя футболку, морщась от уколов агонии. Тихоня стоит в дверях. Она обводит взглядом комнату и останавливается на мне.
– Тебе нельзя так дёргаться, – замечает она, наблюдая за моими попытками снять футболку. – Проще разрезать.
– Завались. Я не спрашивал твоего экспертного мнения, – грубо обрываю, потому что даже сейчас заносчивая мартышка решает поумничать и указывает мне, что делать! – В гостиной появляется Лана, неся прозрачный пластиковый ящик с аптечкой. Она присаживается рядом на низкий пуф и начинает перебирать его содержимое. – Давай, детка, заштопай это дерьмо, – прошу, сжав колено Ланы.
Она наклоняется надо мной, потеревшись сиськами о лицо, чтобы достать бутылку спиртного, припрятанную за одной из диванных подушек.
– Анестезия, Акула, – и отхлёбывает первой, протягивая пойло мне.
Потом я наблюдаю за ее попытками продеть нить в иглу. Лана порядком обкурившаяся, и поэтому у неё ничего не выходит.
– Да ладно, упрямец! – всплёскивает в ладоши Тихоня. – Ты влип в большие неприятности! Тебе надо в больницу! Твоя подружка обкурена… Как у вас говорят… в дым! Она даже пуговицу не сможет застегнуть, не говоря уже о большем.
– Умолкни, – цежу сквозь зубы. – А если ты такая ловкая, то просто продень нить!
Тихоня топчется на месте пару секунд, потом решительно пересекает гостиную и с брезгливым выражением на смазливом личике садится на диван, отбирая у Ланы коробку. Быстро выкладывает на стол всё необходимое.
– В этом доме есть ванная с водой и мылом? Нужно помыть руки, прежде чем браться за дело!
Мне охуеть как больно. Но я не могу не посмеяться над решимостью Тихони. Да она же хлопнется в обморок, как только увидит рану вблизи…
– Спорим, что ты облажаешься? – спрашиваю ее.
Интересно, как зовут эту крошку с тёмными глазами? Хочется узнать её имя. До одури. Но я пресекаю эти мысли-сорняки. Валите на хрен из моей башки! Вон!
– Если ты будешь вести себя, как козёл, то я облажаюсь нарочно! – сердито отвечает Тихоня. – Или, может быть, мне стоит посидеть без дела? Буду смотреть, как подружка зашивает тебе всё, что угодно, кроме раны… И что ты решил?
– Лана, покажи ей, где ванная, – прошу бывшую подружку.
Лана молча кивает в сторону уборной.