легче. В комнате вообще нечем дышать, будто в кратере вулкана. Все запотело и пропахло нашим безумием.
Данте докуривает сигарету. Я прикусываю язык от изумления, когда смотрю на его красивую, подтянутую задницу и массивную спину, разукрашенную татуировками, и мгновенно получаю сладкий укол в промежность. Черт, между ног опять мокреет и разгорается пожар.
Походкой сытого хищника Данте возвращается обратно ко мне. Хватает за лодыжки, рывком притягивает к себе. Я не успеваю и пикнуть, как он разворачивает меня к себе задом, животом прижимает к сидению кресла и коленом разводит ноги шире, любуясь моими ягодицами.
– Нет! – взвизгиваю, дёргаюсь назад, на что получаю хлёсткий шлепок по попе. Тут же прикусываю нижнюю губу. Кожу жжёт. Вот ведь зверьё необузданное!
– Что нет? Мы ведь только начали.
Только начали? Он вменяемый вообще? Я уже ни рук, ни ног не чувствую.
– Можно я поеду домой? – жалобно всхлипываю.
– Я ещё недостаточно насытился. Тебе придется хорошо поработать этой ночью. Ради любви, крошка.
– Для меня такой напор слишком. Поймите, я не проститутка. Слава мой первый и единственный.
– Я же сказал тебе, что ты будешь работать у меня всю ночь. Или что, сделка отменяется? Тогда я сейчас звякну парням, и через час ты получишь своего Славочку по частям, сложенного в мешке.
– Хорошо-хорошо, продолжаем, – сглотнув, запаниковала я.
– Вот и славно. Неужели тебе неприятно?
Я молчу. Еще и как приятно, но я не имею права признаться. Я плохая, неверная девушка. Мне стыдно. Я думаю лишь о том, как после всего этого буду спокойно смотреть любимому в глаза.
Бандит ещё раз хлёстко шлепает меня по попе и, прежде чем я успеваю крикнуть, зажимает рот ладонью, чуть приподнимает выше попку и быстро врывается в лоно. Я мычу в его горячую ладонь, а он лишь сильнее сжимает мой рот и начинает уверенно работать бедрами. Пахом бьется о мои ягодицы, старается, так прытко, что задыхается. Наши тела влажные, липкие, лёгким катастрофически не хватает кислорода. Дико и горячо. До срыва башки. Я ещё никогда в жизни не испытывала таких острых эмоций.
Он рычит, кусает меня за ушко, ускоряется. Я срываюсь в пропасть, лечу на скалы, сыплюсь на атомы, когда получаю третий оргазм. Данте кончает вместе со мной. Обессиленный, падает на меня сверху, подминает под себя, крепко-крепко обнимает, лежит на мне и дёргается в коротких частых судорогах. Как и я. Как и я дрожу, будто окунулась в ледяную прорубь в десятиградусный мороз.
– Бесподобно, – оглашает разбойник, разворачивает меня к себе лицом, обнимает, зарывается носом в мои мокрые и спутанные волосы, целует в шею.
Оклемавшись, он подхватывает меня на руки с кресла, несёт на кровать, кладёт на спину, а сам опять выходит на балкон освежиться. Молча курит и пялится в чёрное небо с мигающими на нём мелкими крупинками. Интересно, о чем думает этот изверг?
Данте дал мне всего несколько минут, чтобы перевести дух, после