оснащения.
Тем временем «двое из ларца» тоже встали наизготове, – моментом, не раздумывая, вскинули свои лопаты на долгих ручках. Не отставая от компании, что-то заполошно блажил, размахивая руками, и Боря-Тошнотик, – теперь так, да после-то как?.. Чтоб не переваливать позже с больной головы на здоровую, дал, было, я отмашку на ход судна Грише-Полпотычу, но тот и без советчиков оказался не промах, не в таких ещё переделках побывал.
«Курдюг», бурунно взревев, скоренько оставил за собой неудачников, посылающих кулачные проклятия вслед судну. И немудрено: такие плавсредства, ни много ни мало, слыли в своё время самым настоящим судном-катером класса река-море. Во время войны держали оборону на Балтике и Каспии, тогда на рубке находился зенитный пулемёт, а впереди, где ныне под беспощадными лучами терял остатки сил у домовины Кожаного упершийся перед собой стылым взглядом подневольный, имелась и семидесятимиллиметровая пушечка, не слабо?..
В кои веки раз, да и то не про нас: о происшедшем затем никто и словом не заикнулся, было, да сплыло. Стояли по бортам, опершись на поручни и, не проронив ни звука, на воду смотрели, что вживую, с переливами, подобно самой жизни до бесконечности струилась перед глазами…
Волго-Балтийский водный путь мне раньше представлялся другим, схожим с известным каналом имени Москвы под Дубной, что был знаком по книжным картинкам. На самом деле он больше походил на широкую извилистую реку с полноводными заливами, где спокойно разойдутся не два, а все три или четыре судна. В одной его части, к примеру, береговая полоса была чёткой и сухой, зато следом – мокрый бурелом либо болото. Дальше уже встречалось несколько мест, коих для отдыха лучше не придумать – сосны, могучие ели, да высокий песчаный берег, – дыши себе в две дырочки, и в ус не дуй…
Только из каюты, что под капитанской рубкой, куда я перебрался ото всех с глаз долой, вдруг с чего-то привиделось: не туда прикачнуло. Будто водная стихия, вбулькнув прямо-таки через иллюминатор, возьмет и насильственно заполонит само каютное пространство: каково, не спавши, с устатку не сладко?
А за один скрип ещё на ум пристало, что за незаметной сперворазку дверцей носового отсека было бы не грех часик-другой и ухо придавить, лежанка в отсеке, как по заказу, делана. Проще говоря, в себя прийти – опнуться бы походя, раздышаться в одиночку. Только там, в темени, неразворотно было даже без мундира, едва вползётся на всех четырех, зато макушкой своей о переборку удалось на славу приложиться.
Порядком загудело в голове у человека, между прочим, с двумя макушками, а ещё говорят, что таким для защиты от самого рождения посылают сразу двух ангелов-хранителей. Раньше эти самые макушки даже за «божьи метки» принимали, и считалось, что подобным индивидуумам легче других вывернуться из любых передряг. Наподобие счастливчика, баловень судьбы получался, издавна эта примета и старому, и малому известна.
Правда, мне, тоже двухмакушечнику, до сих пор от этого было ни холодно, ни жарко. Скажем,