смериться с тем, что Аврора простилась с жизнью.
Но я не могу сделать этого!
Не потому, что я считаю себя обязанным ей, из-за своих чувств, и не из-за всей этой ванильной ерунды! Я не какой-то там придурковатый прекрасный принц, со слащавыми клятвами вечной любви и розовой пеленой перед глазами, нет! Просто я чувствую, что не должен сдаваться как ее друг, не должен переставать верить в нее, даже когда она сама перестала. От нее отвернулись практически все, даже пучеглазый в которого она верила больше, чем в себя. Поэтому я должен быть сильным за нас обоих!
Что я могу сделать для тебя Аврора? Что я могу?
Спрашиваю себя, глядя на нее. Есть ли хоть какая-то возможность вернуть ее или приблизить к нормальному состоянию? Мои глаза говорят мне: Парис, присмотрись, в этой девушке больше нет жизни, смотри внимательно, осталось одна физическая оболочка. Аврора ушла навсегда. Но сердце мое колотится так сильно, пробуждая гнев, оно говорит мне, кричит, разрывая мозг: что ты можешь сделать для нее? Подумай! Если ты сдашься сейчас, тогда точно потеряешь навсегда!
А если она не сдалась? Если крошечная частичка сознания борется за естественный выбор человека – жить!? Иногда доктора ошибаются по-крупному… мы никогда не умираем до конца, душа стремится к бессмертию.
– Джеймс, Джеймс! – кричу я.
Старик испуганно врывается в палату и выпученными глазами смотрит то на дочь, то на меня.
– С ней… она жива?
– Если это можно назвать жизнью, то да, Аврора дышит.
Джеймс устало выдыхает и подходит ко мне. И это кажется мне таким естественным; я и он, переживающие за нее в равной степени, и полностью беспомощные. Думаю, я всегда знал, что Джеймс Райс хочет видеть меня со своей дочерью, как бы самоуверенно не прозвучало. Мы похожи в своей самоотверженной преданности Авроре.
– Зачем ты меня звал?
– Я хочу забрать ее.
– В каком это смысле «забрать»?
– Посмотри правде в глаза Джеймс – Аврора мертва. Тише, не перебивай, дай высказаться! Она сделала это с собой, не вынесла боли и перестала видеть смысл в своем существовании. И если хотя бы крохотная частица ее сознания все еще жива, то нужна серьезная мотивация чтобы остаться. Понимаешь, о чем я? А если я не прав и через несколько дней Аврора очнется в этом госпитале, то она попытается убить себя снова. Она… должна измениться. У нее должен быть хотя бы один шанс стать другой и захотеть вернуться к нам.
Я замолкаю. Оба смотрим на неподвижное тело белокурой девушки укрытой тонкой простыней, Джеймс думает о моих словах, а я о том, как исполнить задуманное.
– И что ты предлагаешь? Куда хочешь забрать мою дочь? – раздраженно, демонстрируя мнимое нежелание соглашаться, спрашивает он.
– Ко мне домой.
– О, черт возьми, и ты думаешь, что я соглашусь на это!? Позволить моей дочке умирать в твоей постели? – вскипает он.
– Именно, умирать, Джеймс! Она умирает! А я дам ей шанс… Я знаю, как можно пробудить ее сознание, на время