бумагу о запрете посещения лицами женского пола. Сейчас такой бумаги не было. По причине суеты ли, банальной забывчивости или из-за того, что МИД действительно нуждалось в каждом студенте, не важно. Важно лишь, что Лиса наконец-то проберется в «курятник».
***
– Как вы думаете, нам удастся увидеть в Министерстве хоть что-то стоящее? – староста просто лучился энергией и энтузиазмом.
Петр, Семен и Василиса, соседи по комнате и неразлучные друзья, заскочили в деканат, чтобы забрать документы на практику, а сейчас спешили в жилой корпус.
– А что ты имеешь в виду под словом «стоящее»? – уточнила Василиса, поворачивая в нужный коридор. – Государственную тайну?
– А почему бы и нет, – не обратил внимания на явную издевку Петр.
– Это департамент по снабжению, – поспешила расстроить его однокурсница. – Их задача – хозяйственные вопросы и материальное обеспечение других департаментов. Какую тайну они могут хранить? Что министр тратит слишком много бумаги, а его секретарь грызет карандаши так, что новых не напасешься?
Парень фыркнул и, обогнав Василису, открыл перед ней дверь.
– Сколько скепсиса, – заметил Сеня, отодвигая девушку в сторону и просачиваясь перед ней в комнату. – Учись у Петьки оптимизму.
Староста, продолжающий придерживать дверь, вдруг понял, что его использовали, как лакея. Перекрыть приятелю дорогу он уже не успевал, но смог возместить себе моральный ущерб, ускорив Сеньку пинком.
Парни устроили тихую, чтобы не привлекать внимание коменданта, потасовку, девушка покачала головой и зашла следом.
Бросив учебники на большой, но единственный стол у окна, студентка прошла в закуток, отгороженный специально для нее за шкафом, и плюхнулась на кровать.
Дорохова Василиса Александровна была дочерью купца средней руки, торгующего тканями в столице. Когда она впервые переступила порог Университета, то была готова к тому, что ей придется бороться за свое право на обучение, на работу в Министерстве и даже за личное пространство. Жизнь обещала стать трудной, но в тот день девушке трижды повезло.
Во-первых, Василиса проявила предельно высокий иммунитет к «иным чувствам», к тому же, показала, что она и сама этими самыми «чувствами» владеет. Иван Павлович сразу же принял ее сторону и настоял на зачислении.
Во-вторых, в тот день на экзаменах не было городского главы, человека консервативного и на редкость упрямого, а когда он узнал, было уже поздно. Обостренное чувство долга его же и подвело, ведь Устав Университета четко регламентировал за какие провинности студента можно отчислить, и отсутствие штанов в этом списке не значилось.
И в-третьих, поступившие вместе с девушкой студенты, в большинстве своем, не были дворянами. Знатные люди считают себя исключительными и очень трепетно оберегают свои права, но дети купцов, ремесленников и крестьян достаточно дружелюбно отнеслись к студентке, а после случая на межвузовских соревнованиях и вовсе признали ее за своего парня.
Правгород