на Калеба. Он ухмылялся, абсолютно не раскаиваясь в содеянном. Так захотелось пнуть его по яйцам и стереть ухмылку с лица.
Я даже не стала дожидаться профессора. Просто выбежала.
– Алая, подожди!
Я резко развернулась, приготовившись растерзать его на кусочки.
– У тебя уже два предупреждения, – прошипела я, сжав руки в кулаки, чтобы не ударить его по лицу.
Улыбка исчезла с его лица.
– Значит, осталось последнее?
Я презрительно фыркнула и резко развернулась так, чтобы ударить длинными волосами по его шикарной морде.
– Ай! Больно.
Вот и отлично! Но удовольствия все равно никакого. Как же мне было стыдно, я сходила с ума…
И не останавливалась ни на секунду. Я знала, что он идет за мной, потому что слышала шаги. Я пошла быстрее, почти побежала, и бросила взгляд за плечо.
– Алая, нет!
И только я повернулась обратно, как врезалась в стеклянную дверь.
Голова закружилась, а лицо запульсировало. Взбешенная, униженная до невозможного, я закрыла глаза и глубоко задышала. Я знала, что на меня глазели люди, смеялись надо мной. Я все слышала.
Это не их вина, а только моя.
– Отвали! – вскипела я.
Я распахнула двери, надеясь, что хоть одна из них ударит его по лицу. Хотелось просто куда-нибудь спрятаться.
– Что с тобой?
Я скрипнула зубами, пропустив его слова мимо ушей.
– Алая, да что не так?
Я остановилась на полпути и бросила на него скептический взгляд.
– Ты что, серьезно? – Похоже, его сбила с толку моя злость. Я рассвирепела.
– Ты правда так разозлилась? – тихонько спросил он, смягчившимся взглядом изучая мое лицо.
Я несколько мгновений колебалась, разбираясь с эмоциями, снедавшими меня изнутри.
– Я ненавижу, когда меня загоняют в угол, – ответила я наконец. – Я не хочу потворствовать самовлюбленному мальчишке. И больше всего я не люблю, когда меня заставляют делать то, что мне не нравится.
Его глаза удивленно округлились, затем взгляд стал отсутствующим и холодным.
– Ясно, – отрезал он, развернулся и ушел.
В последующие две недели мы друг друга избегали.
Я рано просыпалась, готовила еду, убирала ее в холодильник и оставляла записку, чтобы он ее разогрел.
Я прилежно посещала пары, а после них ехала на автобусе на работу. В библиотеку после работы я не ходила, вместо этого зависала с Карой. Я не появлялась дома рано просто на случай, если Калеб вдруг вздумает меня искать. Но он не искал. В груди зияла непонятная пустота, но я о ней не задумывалась. Так надо.
В его доме я самой себе казалась незваной гостьей. Каждый день я твердила, что пора собирать пожитки и уходить. Вот только куда?
Сперва я хотела спросить Кару, можно ли мне снять комнату у нее дома, но в итоге даже не стала поднимать этот вопрос. Не хотелось навязываться. Я была готова проводить с ней хоть весь день, но знали мы друг друга мало.
Если бы Калеб сказал или намекнул, что не хочет, чтобы я жила у него в квартире,