что Робин будет счастлива в школе.
– Здесь нет недовольных учениц, – сказала миссис Бёртон, – и если вы не будете веселы, как жаворонок, и светлы, как утренний солнечный луч, вы станете первой печальной девочкой в Эббифилде. Сейчас Престен распакует ваши вещи, а вы, моя дорогая, причешете волосы, вымоете руки и спуститесь вниз. Сегодня мы вместе с вами выпьем чаю. А затем я от веду вас в гостиную, там вы дождетесь своих новых подруг.
Миссис Бёртон вышла из дортуара, и Робин осталась одна. Она поморгала глазами, а потом, отбросив назад густые каштановые волосы, прошептала:
– Теперь мне лучше…
Новая ученица принялась осматривать помещение.
В дортуаре было восемь кроватей. Эта комната, конечно, была очень велика. «Отделение» каждой ученицы представляло собой маленькую спальню, отгороженную занавесками, и в нем располагалось все необходимое для девочки: хорошенький умывальник с глубокими и широкими выдвижными ящиками внизу, с зеркалом над умывальной чашей; туалетный столик без зеркала; с одной стороны – шкаф с полками, с другой – с вешалками. Весь пол «отделения» покрывал суконный ковер; такого же цвета драпировки висели на окнах.
Робин отвели помещение, отделанное тканями цвета мальвы: на полу лежал ковер нежного лиловато-розового оттенка, окна закрывали такого же цвета шторы. Над кроватью был растянут белый полог, подвязанный широкими лентами. Постель была застелена шелковым покрывалом.
Робин не отличалась застенчивостью: осмотрев свое «отделение», она заглянула и в другие. Все они были совершенно одинаковыми, различаясь только цветом отделки.
«У меня самая хорошенькая спальня, – подумала Робин, – хоть мне это и все равно».
Она выглянула из окна. В соседней спальне окошка не было, следовательно, у нее, Робин, было большое преимущество, впрочем, теперь она этого даже не заметила, поглощенная видом из окна.
У девочки было удивительное лицо: оно не было по-настоящему красивым, но излучало такую силу и притягательность, что могло заставить обернуться каждого встречного. У Робин был короткий, совершенно прямой носик, широкий и очень белый лоб, красивые добрые глаза, цвет которых, впрочем, определить было трудно: они казались то карими, то серыми, то синими; вечерами они были очень темны, а в минуту волнения сверкали опасным огнем. Красиво очерченный рот девочки был великоват. Новая ученица была среднего роста и для своего возраста сложена довольно крепко.
Вымыв лицо и руки и причесав волосы, Робин спустилась вниз. Горничная проводила ее в гостиную миссис Бёртон и подала чай.
За столом начальница старалась вызвать Робин на откровенный разговор, но это оказалось нелегкой задачей: девочка вовсе не собиралась открывать ей свои секреты, демонстрируя силу характера и природное упрямство, которое не так просто было сломить.
Миссис Бёртон попробовала заговорить с новенькой о больной матери, но Робин, хоть и моргнула несколько раз довольно подозрительным образом, ответила совершенно спокойно, что ее мать всегда чувствует себя плохо и не выносит шума.
– А